Вячеслав Михайлович
Букатов

летопись поступлений



меню

 
ГЛАВНАЯ
 
 
ДО и ПОСЛЕ открытого урока
 
 
СБОРНИК игровых приемов обучения
 
 
Теория РЕЖИССУРЫ УРОКА
 
 
Для воспитателей ДЕТСКОГО САДА
 
 
Разбор ПОЛЁТОВ
 
 
Сам себе РЕЖИССЁР
 
 
Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха
 
 
КАРТА сайта
 
 
Узел СВЯЗИ
 

«Шиворот-навыворот»

Парк КУЛЬТУРЫ и отдыхаЛекторий «ЗНАНИЕ-СИЛА»


 

В.М.Букатов 

«Шиворот-навыворот»:
о досадно-курьёзных обстоятельствах,
окружающих
современных исследователей


С дискуссионными репликами

Анжелы МАЛЬЦЕВОЙ, И.Р. и Ивана СОКОЛОВСКОГО  

 

 
Сальвадор ДАЛИ: иллюстрация к роману Сервантеса “Дон Кихот” (1946)

 

Даже беглое освещение принципов
опровергаемости и фальсифицируемости, по представлениям современного постпозитивизма
обязательных для присвоения тому или иному исследованию статуса научной подлинности,
проясняет удручающую картину тотального отставания установок отечественных  методологов
от того стремительного развития, которое наблюдается в современном научном мире.

А художественные образы,
в своё время созданные прославленными драматургами – Мольером и Сухово-Кобылиным, –
помогают эмоционально прочувствовать противоречивость ситуации,
в которую попадают наши аспиранты и соискатели.

 

Погружение в экзерсисы философских представлений (ставших уже вполне академическими) о механизмах развития наук, навевает воспоминание о мольеровском Журдене, который с неподдельной искренностью изумлялся, как же это он всю свою прожитую до этого жизнь не подозревал, что – оказывается! – изъяснялся прозой. Вникая в смысловые кружева работ К.Поппера, И.Лакатоса, Т.Куна и П.Фейерабенда диву даёшься, насколько наша отечественная методология научных исследований, застряв (по независящим от неё причинам) на «Империализме и эмпириокритицизме» как единственно верной, неизменной и всеохватной философской базе научного познания, к настоящему времени оказалась устаревшей, поизносившейся, а местами так даже и недопустимо трухлявой. При советской власти методология была вынуждена соответствовать ожиданиям «коммунистических идеологов», настойчиво навязывающих представления как о «загнивании» чуждой империалистической науки, так и об отсутствии подобной напасти в работах наших отечественных исследователей. А всё благодаря непреходящей истинности марксизма-ленинизма, на который все наши методологи должны были опираться неукоснительно и непоколебимо.

Но вот советские времена прошли. Вынужденный диктат марксистско-ленинской философии кончился. Зато остались прежними сами представления о вечной неизменности наших методологических постулатов. Шлейф этих нетленных представлений, бережно протиснутый сквозь миллениум, до сих пор умудряется тоталитарно покрывать «научную истинность» отечественных исследований как в любой из наших наук, так и во всех их вместе взятых. Это несмотря на то, что теперь никто ни о каком загнивании зарубежной науки уже не заикается. И сейчас все открыто признают, что мировая наука – несмотря на случающиеся «заносы», «встряски» и «завихрения»* – несётся вперёд, то и дело пополняя свой арсенал очередными прозрениями, открытиями и изобретениями. Новизну и значение которых мы, разумеется, готовы не только оценивать по достоинству, но и брать на вооружение.

* Одним из примеров досадно-казусных завихрений может служить необоснованное предложение К.Поппера заменить теорию «условных рефлексов» Павлова теорией «формирования и проверки гипотез».
Исходя из предположения, что «организм не ждёт пассивного повторения события (или двух), чтобы запечатлеть или зарегистрировать в памяти существование закономерной связи» Поппер делает вывод, что организм пытается навязать миру свою догадку о закономерности. То есть как, не дожидаясь повторения событий, мы создаём догадки, так и без ожидания предпосылок мы делаем заключения. Далее философ пишет: «Эту теорию активного предложения догадок и их опровержений (разновидности естественного отбора) я предлагаю поместить на место теории условного рефлекса» [цит. по 5, с.82].
П.В. Симонов, критикуя эту позицию, построенную на ряде некорректных упрощений, настойчиво подчёркивал, что генерирование гипотез и их отбор связаны с функционированием ВНД (высшей нервной деятельности), физиологической основой которой являются: принцип доминанты (обоснованной А.А.Ухтомским) и условный рефлекс (открытый И.П.Павловым).

Но если из зарубежной науки что и заимствовать, то именно добываемые результаты, а не методику их получения. И уж тем более, не одну из их анархических методологий, порождающих столь широкий диапазон беспорядочных открытий.

Такое впечатление, что наши методологи, всё ещё витают по ту сторону миллениума, продолжая обо всём судить со своей прежней «колокольни».  Вернее, подбоченясь, восседают на обочине той самой колеи, к которой они сначала были вынуждено (а то и насильно) привязаны режимом тоталитаризма, а потом (с его падением) – не покидают уже вполне (или почти) добровольно. Потому как не в силах сдвинуться с места. То ли по своей закостеневшей привычке, то ли из-за «выученного» бессилия. Зато «защитная мотивация» у восседающих столь мощна, что ни конца, ни края её обнаружить нет никакой возможности.

Вспомним, что колея «объективной и нетленной непогрешимости» (эксплуатировать которую «марксизму-ленинизму» удавалось столь продолжительно) была наезжена ещё до наступления ХХ века. Но поодаль восседающим методологам (по крайней мере, тем из них, кто специализируется в проблематике психолого-педагогических исследований) мнится, что они-то находятся вовсе не в хвосте современного научного прогресса. Это современный прогресс на всех порах несётся всего лишь вслед за ними (почти как у Сухова-Кобылина), до сих пор тщетно старяясь приблизиться к заветной «нетленке». То есть к позиции «объективной непогрешимости», ими уже давно, прочно и комфортно занимаемой.

Отсюда и их уверенность в праве судить-рядить о содержании, новизне и достоверности затеваемых другими и вокруг и за рубежом научных исследований. Уверенность в своём праве изрекать на счёт этих исследований различные «истины в последней инстанции».

Повторим, что зарубежные представления о механизмах развития современных научных знаний для научной общественности постсоветского пространства весьма экзотичны. А следовательно подробный пересказ идей, изложенных, например, в работах Поппера или Фейерабенда, дело утомительное. Интересующихся отошлём к соответствующим энциклопедиям и словарям, хрестоматиям и справочникам, монографиям и статьям, раскрывающих разные аспекты современных философских представлений о сути вопроса [3,6]. «Пробежимся» лишь по двум частичкам из «сухого остатка» этих революционных взглядов, идей, концепций, в надежде  заронить в ком-то из современных исследователей постсоветского пространства желание начать выбираться из топи дремучего невежества несчастного Журдена.

Первая крупица из «сухого остатка» постпозитивизма, возникшего в 60-70 годах ХХ века, связана с тем, что на статус «научности» имеет право претендовать только то, что может быть опровергнуто оппонентами. С позиций «неколебимой истинности» это выглядит полнейшим абсурдом. Наука, казалось бы – объективная реальность, то есть «нетленка», которая не зависит от того, кто её воспринимает. Впрочем, сегодня никто не будет возражать, что  содержание воспринятого ещё как зависит от того, кто эту реальность будет воспринимать – «человек» или «марсианин», «физик» или «лирик», «консерватор» или «реформатор», «ученик» или «учитель» и т.д., и т.п.

По представлениям постпозитивистов, если знания не могут быть опровергнуты, то мы имеем дело не с наукой, а верой. «Тому в истории мы тьму примеров сыщем…». Это раньше считалось, что классическая механика  является убедительнейшим примером подлинной научности, упорядоченности и непротиворечивости трём законам, именуемыми ньютоновыми. По современным же представлениям эти воззрения считаются подлинно научными именно потому, что их универсальность и истинность была бесповоротно опровергнута. Хотя сама классическая механика осталась по прагматической причине удобства использования – не более!

Недостатка в подобных примерах нет. Дело в том, что большинство рассуждений в классических науках строились (и продолжают строиться) на идеализированных объектах не наблюдаемых в принципе («материальная точка», «абсолютная прямая», «идеальный газ», «рефлекторная дуга», «доминирующая потребность», «зона ближайшего развития», «развивающее обучение», «компетентный учитель», «современный дошкольник» и т.д.). И они не могут быть предметом эмпирического исследования.

То есть построенные на них научные теории не столько выводятся из опыта, сколько конструируются мыслительной деятельностью в качестве идеальных схем, объясняющих отдельные эмпирические факты. Но содержания ситуативных интерпретаций-объяснений не могут служить критерием их истинности. Хотя и являются в нашем отечестве необходимым условием состоятельности научных теорий. То есть их непротиворечивости, полезности и эффективности применения. [1, с.10]

Вторая крупица связана с реабилитацией в научных исследованиях роли фальсифицирования. Рассматривать этот принцип можно в разных ракурсах. Один из них уже был упомянут – выдвижение научной гипотезы сопряжено с теоретической идеализацией значимых элементов эмпирического опыта. Другой ракурс фальсифицирования связан с отсечением (или сокрытием) элементов, противоречащих выстраиваемой гипотезе…

Подчеркнём, что признание принципа фальсифицирования существенно изменяет понимание функциональности опыта по отношению к теории. Опыт не столько начинает подтверждать истинность выдвинутой теорий (для этого у него оказывается «не хватает сил»), сколько критиковать и опровергать теоретические положения гипотезы. Тем самым способствуя признанию её научности (см. «первую крупицу»).

Считается, что выдвижение К.Поппером принципа фальсифицируемости помогло частным наукам (включая ПЕДАГОГИКУ и ПСИХОЛОГИЮ) воспринимать себя в качестве институтов, укоренённых в истории. То есть институтов с тянущимися шлейфами положительных и отрицательных характеристик, которые были «унаследованы» ими в своём прошлом.

В практических проблематиках педагогики образ фальсифицируемости прижился особо прочно. «С лёгкой руки К.Поппера педагогика перестала думать о себе как о непогрешимой дисциплине» [4, с. 27].

Вернемся к нашим баранам. Точнее к мольеровскому Журдену, в роли которого невольно начинаешь себя ощущать, вчитываясь в экзерсисы современной «философии науки». Впрочем, стоит только вспомнить о предстоящей встрече с аспирантами или о ближайшем заседании ученого совета по очередной защите диссертации, как всё сразу оказывается на старых рельсах. Точнее, всё начинает опять восприниматься как-то шиворот-навыворот.

Поясним, что «шиворотом» в Московской Руси именовался богато расшитый стоячий воротник боярской одежды. Во времена Грозного подвергшегося царской опале боярина нередко ждала такая экзекуция. В одежде, вывернутой наизнанку (вместе с воротником – отсюда и «шиворот-навыворот»), его долго возили по городу на тощей кляче под свист и улюлюканье уличной толпы.

Теперь о современности. Нетрудно себе представить, реакцию солидных мужей уважаемого учёного совета – деятельность которого строго регламентирована научно-методическими рекомендациями, исправно присылаемыми из ВАКа (Высшей аттестационной комиссией Министерства образования РФ), – если во время защиты кто-то из оппонентов (или сам соискатель, начитавшись современны философских экзерсисов) наглядно продемонстрирует или опровержимость положений, вынесенных на защиту, или фальсифицируемость, скрывающуюся в проверяемой гипотезе. Вполне возможно, что на заседании раздался бы свист и улюлюканье, напоминающие те, что звучали во время царской экзекуции провинившегося боярина. И уж разумеется, после освистания наглядного позора ни о каком положительном результате тайного голосования по присуждению искомой научной степени – речи не будет. Как и о рассмотрении самой возможности руководствоваться не методичками министерского ВАКа, а представлениями последователей «какого-то там» постпозитивизма, сколь бы не были современными, прогрессивными и убедительными его доводы.

А теперь представим защиту другой диссертации, подготовленной в традиционном ключе. А потому прошедшей без сучка и задоринки. То есть по ходу чинных выступлений и самого соискателя, и его оппонентов, и членов учёного совета была убедительно «раскрыта» обоснованность и достоверность диссертации, её научная новизна и значимость. Так что все с лёгкой душой и единогласно проголосовали «за»…

Так как же иному молодому амбициозному исследователю тут не впасть в соблазн истолковать смысл этой ситуации «шиворот-навыворот»?.. Раз «учёные мужи» – ещё в прошлом веке (в столь нелёгкие для «живых умов» советские времена) заслужившие себе уважение и почёт – столь единодушны в своей оценке представленного исследования, то не говорит ли это о том, что оно по сути своей и старомодно, и допотопно, и атавистично. То есть по большому счёту никому вообще-то не нужно…

Может быть, именно предчувствие подобных ситуаций отвращает молодых, перспективных, неожиданно мыслящих исследователей от процедуры оформления и защиты диссертации  по установленному в прошлом веке образцу? И на места, ими освобождаемые, привлекает озабоченных своим карьерным ростом чиновников, претенциозных исполнителей и послушно мыслящий «околонаучный планктон»?..

Может быть, пора отлепиться от колеи. И понять, что незыблемость наших теперешних методологических устоев иллюзорна. Что рудименты методологии, доставшиеся нам с советских времён, – то в виде «black out» шор, то в виде пудовых вериг – мешают поступательно-свободному развитию как самих научных гипотез, интересов и инициатив современных исследователей, так и научно-квалификационному изложению, фиксации и оформлению получаемых результатов?..

Список литературы

  1. Лебедев С.А. Основные парадигмы эпистемологии естествознания // Новое в психолого-педагогических исследованиях.– 2014.– №4.– С. 7-22.
  2. Лебедев С. А. Постнеклассическая эпистемология: основные концепции // Философские науки.– 2013.– № 4.– С. 69-83.
  3. Лебедев С. А. Философия науки: Краткая энциклопедия. – М., 2008.– 703с.
  4. Лукацкий М.А. Генезис педагогического знания в зеркале философии науки // Новое в психолого-педагогических исследованиях. –2014. – № 4.– С. 22-34.
  5. Симонов П.В., Ершов П.М. Темперамент. Характер. Личность. М.,1984.– 161с.
  6. Энциклопедия эпистемологии и философии науки / под общ. ред. И.Т. Касавина.– М., 2009.– 1248с.

[текст статьи опубликован в «Мир образования — образование в мире».- №2 (2017 ).- С. 83-87. ]


PS: «Обознатушки» или «Шиворот-навыворот: 2»

После написания статьи, одна из её версий-редакций была направлена в недавно открывшийся научный журнал, не только приглашавший меня к сотрудничеству, но и мечтавший о восстановлении нормальной «человеческой речи» в научных публикациях. Скоро был получен ответ.

Здравствуйте, глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович!
Спасибо за присланные нам материалы! Спасибо за доверие! Всё прочитала, вот некоторые первые замечания, которые предлагаю Вам рассмотреть, над которыми предлагаю подумать, с которыми (с некоторыми) можно спорить.

– Стиль! Можно ли уйти от образности, ведь она не очень-то помогает, скорее путает, и настраивает не на серьезный лад? А вопрос-то чрезвычайно важный:  Российская Педагогика вдруг обнаружила, что никто в  мире не считает ее наукой.
Что же теперь делать? – Становиться наукой! В принципе, педагогическую эпистемологию как особый раздел философии образования можно и нужно разрабатывать, например, в контексте эволюционной эпистемологии, исследующей процессы развития когнитивных структур и способностей как учащихся, так и преподавателей.

– Серьезное уточнение: фальсифицировать – показать, при каких условиях теория может быть опровергнута, и привести доказательства тому, что в настоящее время (т.е. в момент защиты диссертации, например) такие условия отсутствуют, чем и доказать истинность теории. Фальсификация – более глубокая верификация! Фальсифицировать  – просто обозначить границы применимости теории.

– Важно помнить, что Поппер не думал об истинности (и тем более о ложности), он думал о научности. Критерий Поппера является лишь критерием отнесения теории к разряду научных, но не является критерием её истинности или возможности её успешного применения. Соотношение фальсифицируемости теории и её истинности может быть различным. Если эксперимент, ставящий под сомнение фальсифицируемую теорию, при постановке действительно даёт результат, противоречащий этой теории, то теория становится фальсифицированной, то есть ложной, но от этого не перестанет быть фальсифицируемой, то есть научной.
«В то время меня интересовал не вопрос о том, “когда теория истинна?”, и не вопрос, “когда теория приемлема?”. Я поставил перед собой другую проблему. Я хотел провести различие между наукой и псевдонаукой, прекрасно зная, что наука часто ошибается, и что псевдонаука может случайно натолкнуться на истину» (Popper К.R. Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London and Henley. Routledge and Kegan Paul, 1972)

– В последнее время многие канд. и докт. пед. наук цитируют М.А.Лукацкого  (н-р: «с легкой руки К.Поппера педагогика перестала думать о себе как о непогрешимой дисциплине» [5, с. 96-97]). Вопрос кандидатам и докторам педагогических наук: «А Педагогика действительно думала о себе как о непогрешимой дисциплине?» Неудачное выражение у Лукацкого. Получается тогда, что педагогика никогда не была наукой!

– Важно напомнить Лукацкому, что Поппер никогда не думал о педагогике! И Тулмин не думал о педагогике! Цитируя постпозитивистов, к. и д. пед. наук забывают о том, что те писали о естествознании, разрушая его фундаментальные основы. Педагогикой они не интересовались за отсутствием в ней таковых основ.

– Теперь об методологах-“анархистах”. Автор одной из присланных недавно статей «Почему пылятся [педагогические – уточнение мое] диссертации» – канд.пед.наук, из Москвы, получив рецензию с замечаниями, пишет:
«Таким образом, мы можем предположить возможность сосуществования различных структурных моделей одного и того же социального феномена воспитания, множественности его научных интерпретаций, по сути – множественности истин. Но в этом случае правомерны вопросы: есть ли предел этой множественности? Каким моделям объяснения педагогической действительности нам следует отдать предпочтение; не приведет ли реализация провозглашенного П.Фейерабендом принципа «Всё дозволено» к признанию равноценности всех без исключения моделей, концепций, теорий изучаемой нами педагогической реальности, вплоть до самых несуразных – на том лишь основании, что они основаны на некоей особой методологии?»
Я ему отвечаю: “А критерии истины на что? Соответствие утверждаемого действительному положению дел; согласие экспертов; непротиворечивость утверждений, их согласованность между собой; практическая применимость, результативность; красота решения… А принцип результативности на что? В результате применения воспитательной модели Х – 100% выпускников школы стали добропорядочными гражданами. Например, не совершили за свою жизнь ни одного преступления, зато «родили сыновей», «посадили деревья» и «построили дома»..))).”
Также можно обратить Ваше внимание на прекрасную статью: Швырёв В.С., Огурцов А.П. Методология науки [http://gtmarket.ru/concepts/6872 ]

В общем, дорогой Вячеслав Михайлович, подумайте над моими замечаниями, предложениями, пожалуйста, и … присылайте нам статью. Будем с Вами работать.
С уважением,
Мальцева Анжела Петровна,
д.филос.н., гл.ред. научного журнала “Поволжский педагогический поиск”


Анжела Петровна, 
спасибо за столь серьёзный и обстоятельный для е-мейла ответ. 
Недавно я разместил свою статью на сайте ОТКРЫТЫЙ УРОК и планирую в виде  PS (точнее – реплики) дать ваше мнение (но не знаю, как его подписать – инициалами-ли, аббревиатурой-ли, полными-ли регалиями [публикация была согласована – В.Б.]). 

Теперь ответы на ваши вопросы вместе с попутными моими репликами-комментариями:
– можно ли уйти от образности? – нет // в ней логика и смысл // благодаря ей речь становится человеческой (а объём статьи небольшим) // за образец я брал работу Гегеля “Кто мыслит абстрактно” (которую в своё время усердно и многократно популяризировал Э.В. Ильенков).

–  Российская Педагогика вдруг обнаружила, что никто в мире не считает её наукой –
А) “Российская Педагогика” – это кто? дама, с которой я не знаком? или это – фантом? // я знаю учёных, исследователей, учителей, управленцев, теоретиков // у каждого из них своя голова на плечах, свой образ мыслей, свой арсенал любимых идей, свои представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, свои притязания, – а вот о собирательном образе-фантоме, именуемом представления «Российской Педагогики», понятия не имею (слишком уж этот образ каждый из оппонентов может гнуть в нужную себе сторону)…
Б) статья моя не о том, что кто-то за границей «хочет» или «не хочет» считать “нас наукой” (так поворачивать вопрос, значит уходить в сторону) // статья о тех молодых исследователях, которым морочат голову так называемые методологи  (точнее самоназываемые)// морочат своими замшелыми амбициями, притязаниями и установками…
В) цитата из вашего ответа «Российская Педагогика вдруг обнаружила…» – прелестный пример образности // согласен, в моей статье образности побольше (тут и Журден, и шлейф, и колея, и знаменитое «впереди прогресса, так что прогресс оказывается у него сзади» из пьесы  Сухово-Кобылина) // кому-то использованная мною образность поможет улыбнуться («человечество весело расстаётся со своими заблуждениями» – Маркс) // а кого-то – рассердит (стало быть тому человеку с любимыми заблуждениями время расставаться ещё не пришло – «на воре шапка горит») // известно, что если юмор затрагивает у человека базисные нормы доминантной потребности, то у него возникает негативная эмоциональная реакция…
Г) “никто в мире не считает её наукой”, так неужто педагогика французская, чешская или американская ежедневно убеждаются в том, что во всём мире к каждой из них все относятся КАК К САМОЙ НАСТОЯЩЕЙ НАУКЕ? (точнее – самым настоящим наукам!)…  уж не тут ли “собака зарыта”?

– фальсифицировать – просто обозначить границы применимости теории – совсем нет // фальсифицировать это – выдавать одно за другое // например, законы Ньютона выдавать за истинные (хотя они таковыми вовсе не являются – они всего лишь удобны для вычислений в механике, но не истинны) // то есть в вопросах Ньютоновской механики – чистый прагматизм, тогда как в других вопросах прагматизм усердно изгоняется иллюзией истинности //…
в ноосфере «вариативность», «толерантность» и «анархизм» = почти синонимы // анархизм ратует за порядок, но не авторитарный (!) //  при анархизме реализуется лозунг: свобода – осознанная необходимость // суть анархизма – отсутствие аппарата принуждения // если анархизм в философии – высшая степень развития человеческого общества, то почему бы и в науке (тем более гуманитарной) не отказаться от аппарата принуждения?  // западные ученые отказались ещё в прошлом веке – и ничего! живут припеваючи и открытия пачками выдают на-гора (нашим бы аспирантам так жить)   : -))))))

– а критерии истины на что? – на правомерный вопрос неофита: есть ли предел этой множественности? вместо ожидаемого ответа о том, что предел у каждого  исследователя свой, который меняется в соответствии с развитием его компетентности // а заимствовать исследователю чей-то чужой предел  – если только такое возможно – следует только добровольно, а не в принудительном порядке; дескать, вот истина, и за неё – ни шагу // то есть вместо ответа неофит получает “удавку” на шею в виде “критерия истинности” // который к объективности имеет такое же отношение как папская индульгенция к жизни в раю // подчеркнём, что разговоры о критериях истины возможны и при прагматическом и при постпрагматическом подходах // только их сторонники всё время удерживают относительность утверждаемого… // наши же методологи вместо этих деловых подходов пользуются подходом ПОЗАПРОШЛОГО века: истина объективна, вечна и её копирайт принадлежит  только моему клану … 

– в результате применения воспитательной модели Х – 100% выпускников школы стали добропорядочными гражданами: например, не совершили за свою жизнь ни одного преступления – читая ваши рассуждения, вспомнилось, что после того как у В.В.Давыдова отобрали шк №91 (где он ещё с Элькониным начинал созидать своё “развивающее обучение”), то через 1-1,5 года (то есть ученики ещё были те, что при В.В.) москвичей потряс криминал: ночью(!) в спортивном зале старшеклассник (!!) застрелил (!!!) учителя физкультуры // то было при Брежневе // а когда наступила перестройка, то при Ельцине дали зелёный свет “развивающему обучению” // но “бобик быстро сдох” – разочарование у школьных учителей наступило быстро: оно не рассчитано ни на реальные условия, ни на реальных учителей, ни на реальных детей // а ведь “развивающее обучение” методологи до сих пор всё ещё держат за идеальный образец // только вот работать по нему никто не может (на людей не рассчитано)… // (хотя я и думаю, что “сингапурское чудо” – ещё одна попытка вырастить гомункула в пробирке явно растёт из “развивающего обучения” (через каких-то начн. сотр., участвовавших в эксперим. работе шк№91, а с перестройкой эмигрировавших в Америку)…
 
С глубочайшим уважением
Вячеслав Букатов


ОТКЛИК от И.Р. (из материалов личной переписке; публикуется без согласования с автором) 

Вячеслав Михайлович, здравствуйте!

1) простите меня, “грешника”, за столь долгое ожидание. На самом деле текучка – это как болезнь…

2) очень хорошо, что Вы в обосновании своей работы дошли до философских глубин/высот.

3) замшелость и ритуализированность этих разделов доходит до того, что в нынешних модных институциях, типа ВШЭ можно по цитатам сказать год выпуска: Маклюэна цитируют, это уже старо, сейчас в моде Ассман. А Бодрийар не в моде и т.д. С этим ничего поделать невозможно, но указать на это читающей публике всё же стоит: король голый и памятник ему из фанеры. Может это сподвигнет кого-то к самостоятельному мышлению.

4) не большой я поклонник Фейерабендов, Попперов и иже с ними. По очень разным причинам. Кое-кто оказался просто болтун (дядюшка Пол, точно), кто-то шёл неверным путем.
Есть большие проблемы, которые порождены Гёделем, но к красивой картине Гильберта мы так и не пришли, хотя его аксиоматизация евклидовой геометрии завораживает даже неспециалистов.

5) мне кажется, что Вы просто неверно понимаете К.Поппера с его «венским-методологическим бэкграундом». Вот сравните, как его понимает Википедия:
«Теория удовлетворяет критерию Поппера (является фальсифицируемой и, соответственно, научной) в том случае, если существует методологическая возможность её опровержения путём постановки того или иного эксперимента, даже если такой эксперимент ещё не был поставлен. Согласно этому критерию, высказывания или системы высказываний содержат информацию об эмпирическом мире только в том случае, если они обладают способностью прийти в столкновение с опытом, или более точно — если их можно систематически проверять, то есть подвергнуть (в соответствии с некоторым «методологическим решением») проверкам, результатом которых может быть их опровержение».
И что Вы: рассматривать принцип фальсифицирования «можно в разных ракурсах. Один из них уже был упомянут – выдвижение научной гипотезы сопряжено с теоретической идеализацией значимых элементов эмпирического опыта. Другой ракурс фальсифицирования связан с отсечением (или сокрытием) элементов, противоречащих выстраиваемой гипотезе < … >
Подчеркнём, что признание принципа фальсифицирования существенно изменяет понимание функциональности опыта по отношению к теории. Опыт не столько начинает подтверждать истинность выдвинутой теорий (для этого у него оказывается «не хватает сил»), сколько критиковать и опровергать теоретические положения гипотезы. Тем самым способствуя признанию её научности (см. «первую крупицу»).»

6) ваш первый тезис тоже вызывает мои большие сомнения.

СУХОЙ ОСТАТОК: Стоит ли это ПУБЛИКОВАТЬ? На мой взгляд, конечно СТОИТ. В том виде, как есть. На уязвимую публикацию легче нападать, а нападки, может быть, откроют поле для актуальной дискуссии.
Конечно, бумажные журналы не соц.сети. Мгновенной дискуссии там ждать не приходится. Но и оставлять всё как есть, в состоянии ЗАТХЛОГО БОЛОТА, думаю тоже не стоит.
Проблемы образования разрослись настолько мощно, что уже кому не лень, прости Господи, стали о нём – об образовании – высказываться.

Жду Ваших возражений письменно или по skype.

[И.Р.]

P.S.
Кстати, я, наконец-то, определился в чём наше главное расхождение относительно Вашего метода. Даже хочу поделится в письменном виде, да вот только руки всё время заняты чем-то не тем.


 

Уважаемый И.Р. Спасибо за отклик (зная вашу занятость, я уж и не рассчитывал).

Ответная реплика будет одна. И высказана – скороговоркой:
В моём практико-герменевтическом подходе главное – субъектность понимания (вербального и/или образного). Поэтому для конкретного субъекта искусством является не тот текст, на который указывают искусствоведы, а тот, который даёт данному субъекту возможность насладиться эстетическим феноменом. Насладиться самому и на самом деле (а это происходит не всегда: Толстой отрицал художественную ценность творений Шекспира, Тургенев не признавал отдельных сочинений Толстого; и т.д. и т.п.).
В науке дело обстоит схожим образом. Есть исследователи, которые повторяют чужие штампы, не вникая и не разбираясь в их подноготной. А есть те, что стараются «видеть своими глазами». И их понимания всегда субъектны и не совпадают с пониманиями других (и уж тем более с авторскими!). «Мысль изречённая есть ложь», то есть она наглухо герметизируется лексикой, грамматикой, синтаксисом и стилистикой…

Прекрасно понимая свою субъективную субъектность (а другой быть и не может) в понимании  экзерсисов Поппера и Ко (они для того и наводили «тень на плетень» в надежде, что найдётся смельчак, который за них  расставит все точки над Ï ), меня не беспокоит разночтение ни с Википедией, ни с тем «что хотел сказать сам автор». И первое и второе – ступеньки для моего собственного восхождения к пониманию. Если мне до понимания удалось добраться, то я не собираюсь спускаться на ступеньки, уже пройденные, и прозябать там. Конечно, это всё явно примитивизм. И конечно, я несколько «передёргиваю», выдавая своё субъектное понимание за мнение Поппера (т.е. фальсифицирую), зато собеседнику легче понять, что я имею ввиду, и обнаруживать уже своё собственное мнение по высказанному поводу…

С уважением,
Вячеслав


 

В плену дискурса
“ССЫЛКА НА АВТОРИТЕТ”

Иван Соколовский
Институт истории СО РАН (Новосибирск) 

       Публицистический посыл В.М.Букатова направлен в пользу “современности” против “косности”. Однако, что такое современность? Вячеслав Михайлович указывает точные хронологические границы – 60-70-е гг. XX века. Если подходить формально, то да, для некоторых – это современность. Но, скажем, не для нынешних школьников. Всё-таки 37 лет – заметный промежуток. Давайте поверим, что существует “мировая философия” (т.е. группа лиц, которые по всему земному шару от Огненной земли и до моря Баффина занимаются философией, в том числе науки) и тогда нам придётся признать, что за эти 37 лет она в своих занятиях ушла довольно далеко и от Т.Куна, и от К.Поппера и уж тем более от П.Фейрабенда.
       Соответственно, если речь идёт о разрыве с современной философской мыслью, то надо называть другие имена и другие направления, которые, кстати, гораздо более созвучны мыслям автора.
       В кратких замечаниях нет возможности остановится на списке имен тех авторов, которые показали, что существуют определенные дискурсивные проблемы, которые возникают из желания представить мир более простым и однородным, чем он есть. Об этом автор пишет, когда указывает, что во многих теориях речь идёт не о реально существующих, а об упрощенных, “идеализированных” объектах. Сам автор находится в плену подобного дискурса, когда вынужден для легитимации своих взглядов давать обязательную ссылку на “авторитет” К.Поппера или противопоставлять свои “прогрессивные взгляды” “реакционным”, или ссылаться на “авторитет мировой науки”. Мы понимаем, что в современном поликультурном мире такие ссылки не всегда релевантны и что доминирующий дискурс никогда не отражает всех вариантов, которые могли бы быть вербализованы.
       Поскольку я не являюсь поклонником пост-модернизма в той же мере, как и не являюсь поклонником Поппера и Куна, то требуется написать отдельный философский текст, легитимирующий драмогерменевтику.

 


 

2 комментария «Шиворот-навыворот»

  • Уважаемый Вячеслав Михайлович!

    Я не считаю, что советская или российская педагогика является наукой. Ничего личного – про немецкую педагогику я думаю так же. Есть наука психология. Если её убрать из педагогики, то останутся требования государства, разложенные по возрастным полочкам. Хотя возрастные рамки тоже определяются с помощью психологии: например, психолог Л.С.Выготский научно обосновал границу активной работы с абстрактными понятиями – 12 лет.

    Педагогика – это в очень большой степени правовая и даже политическая сфера деятельности. И в очень малой степени научная.

    Множественность верных решений для педагогики в порядке вещей. Можно научить почти чему угодно почти кого угодно каким угодно способом. Можно армейским: не можешь – научим, не хочешь – заставим. Можно с помощью дидактических игр. Можно “обычным”, школьно-казённым. Результат обучения для общества будет всегда примерно одинаковый: одно и то же количество талантливых исследователей и одно и то же количество пассивных потребителей; одинаковое количество преступников и праведников. И даже если при каком-то методе преступников будет больше – кто сказал, что для общества это плохо? В жизни любого человека может возникнуть ситуация, когда порядочный человек просто не может не стать преступником – как, например, это описано в фильме “Вокзал для двоих”.

    Развитие человека всегда связано с судьбой, а судьбами правят “голос глубин” Юнга, И-Цзын и сплошная иррациональность, а вовсе не методы обучения. Наука должна уметь предсказывать результаты, а педагогика этого не может. Даже Юнг не мог – он лишь обосновал до некоторой степени действенность “Книги перемен”.

    ***

    Я не вижу в современной России каких-то проблем школьного образования – специфичных, возникающих внутри системы. Есть проблемы общества, проблемы семьи, карьеры… И они все грубо и нагло вторгаются в школу. Школа приспосабливается. На уровне отдельных городов и школ образование отвечает на запросы потребителей – достаточно гибко.

    Есть “лицеи”, в которых знания вколачиваются в детей жёстко и хитро, fas et nefas; в такие школы большой конкурс, потому что стремящимся к успеху родителям эта система нравится. Есть частные школы с очень индивидуальным подходом к каждому ребёнку и иногда даже с принципом “не навреди юной личности”; туда тоже обычно есть конкурс, но меньше, потому что там обучение стоит дорого. Есть “обычные школы”, практически в каждой из которых ребёнок может достаточно уютно устроиться – там всегда найдутся разумные опытные учителя, которые понимают, что все “веяния” приходящи, а нервные клетки не восстанавливаются.

    Никакая наука, даже если бы она была, ничего здесь сделать не может. Учитель и ученик в школе зажаты в узкие рамки требованиями родителей и государства, заперты наедине в маленькой комнате и должны либо попытаться съесть друг друга, либо найти компромисс и прийти к идее мирного сосуществования – а в идеальном случае даже научиться радоваться общению.

    Понятно, что учителю здесь принадлежит решающая роль. Признав в ученике личность, заслуживающую уважения, учитель начинает ощущать потребность решить кучу возникающих проблем [взаимодействия] с помощью искусства воспитания и обучения. “Искусства” – в значении “ремесла”. Учитель стремится овладеть своим ремеслом. Именно в таком порядке: сначала видит в ученике такого же человека, потом – учится работать с этим подрастающим человеком. То есть этим ремеслом нельзя овладеть “заранее”, “умозрительно” в институте, придя туда сразу после школьной скамьи. Не существует не только настоящей науки “педагогика” – не существует никакой серьёзной технологии “предварительного” развития педагогических навыков, подготовки кадров. Нигде.

    Неэффективность педагогических вузов не является какой-то проблемой, потому что это принципиально невозможно – овладеть ремеслом учителя заочно. Но жизнь порождает множество хороших учителей, которых дети и родители любят; это неизбежно и закономерно, потому что возникновение нового знания, момент понимания чего-то – один из наиболее прекрасных моментов в жизни человека. И это всегда было и будет вопреки системе. Ничего страшного. С системой тоже можно найти компромиссы. Иногда у молодых и горячих учителей возникают проблемы, но чаще учитель формирует свою систему работы достаточно медленно, и к ней успевают привыкнуть коллеги и администрация.

    ***

    До какой-то степени опытные учителя-ремесленники поддерживают “воспитательное равновесие”, позволяют школе жить. И даже помогают ученикам овладевать некоторыми вычислительными и орфографическими навыками, делать небольшие “бытовые” открытия (“стекло может гореть!”). Но действительно глубокие научные знания в старшей школе от учителя к ученику передаются очень редко.

    И это тоже не проблема образования. У образования задача – ФГОС, воплощённый в ЕГЭ, и школы эту задачу выполняют. А с глубоким пониманием научных закономерностей та же проблема, что и с поэзией: “…истинный поэт даёт чувствовать живую сущность мысли, которую толпа бессмысленно повторяет, как мёртвую букву” – истинных поэтов мало. Учёных – тоже. Поэтому большинство учителей (и вузовских тоже) повторяют расхожие истины, не ощущая их живой сути. Это как реклама “из рук в руки”.

    Никакой трагедии тут нет. Даже если бы все школы наполнить учителями-Ломоносовыми и Эйнштейнами, всё равно не удалось бы вырастить поколение гениев. Потому что см. пункт 1: судьбами людей правят И-Цзын и кривая Гаусса.

    Пусть всё идет, как должно идти, я стараюсь отдавать кесарево кесарю – вовремя платить налоги и заполнять журналы; и меня мало беспокоит внешний мир, пока мне интересны люди, с которыми я заперт в одной комнате, и пока я хоть в какой-то степени интересен им.

    ***

    Да, возможно, вы думаете, что государство просто неправильно ставит задачу школе, и если убить дракона – ФГОС, то в образовании проблем станет намного меньше. Но это же вы не серьёзно?..

  • > Соответственно, если речь идёт о разрыве с современной философской мыслью, то надо называть другие имена и другие направления, которые, кстати, гораздо более созвучны мыслям автора.

    Имена в студию, пожалуйста. Иначе все заявления об устаревании К.Поппера (или даже К.Маркса) голословны.

    > Об этом автор пишет, когда указывает, что во многих теориях речь идёт не о реально существующих, а об упрощенных, «идеализированных» объектах. Сам автор находится в плену подобного дискурса

    Укажите хотя бы одну теорию, которая не упрощает объекты описания. И автора, который находится в плену подобных представлений.

    > Мы понимаем, что в современном поликультурном мире такие ссылки не всегда релевантны и что доминирующий дискурс никогда не отражает всех вариантов, которые могли бы быть вербализованы.

    А вот из этого надо просто сделать мраморную табличку и прибить где-нибудь на здании Новосибирского отделения РАН. Чтобы каждый прохожий мог видеть, что там внутри происходит.

оставить отзыв, вопрос или комментарий

Яндекс.Метрика