Ностальгия по ДЕРЕВЕНСКОМУ быту детства и образования

Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха → Лекторий «ЗНАНИЕ-СИЛА»
Сам себе РЕЖИССЁР → Школьный МУЗЕЙ и краеведческий кружок → yчительская ПОДСОБКА
Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха → Дом ЛИТЕРАТУРНОГО творчества → «Диванная» для СОЧИНИТЕЛЕЙ

Савкин К.М. кандидат архитектуры Пространственно-средовой анализ ностальгических реалий деревенского быта,  когда-то определявших детство и образование

с  о  д  е  р  ж  а  н  и  е

1. Фото 1930–1960-х гг.
   Из архива моего отца, М.Ф. Савкина (1921–1998), учителя и директора Сильковской школы в 1947–1991 гг., преподавателя русского языка и литературы, труда, рисунка и живописи
2. Краеведческие записки о деревне Сильково Калужской области
   Архивная рукопись, подготовленная М.М. Савкиной (1921–1970), учительницей истории и географии – женой М.Ф. Савкина, моей матерью
3. СЧАСТЛИВАЯ ШКОЛА  Ностальгический опыт описания столичным архитектором «образовательного пространства» деревенской школы
   Диковинные поля с «кукурузником» в небе // Магазин со слипшимися карамельками // Учение в саду «барской» школы // Стена лип-великанов с триумфальными воротами // «Дважды два» школьных интерьеров // Пополнение выпускниками из соседних деревень // Безграничное доверие и двойственное положение // Пожелтевшие отпечатки с черно-белых негативов // Фелицата // В поисках «пятого угла» // Библиография
4. PS: подпись к «титульной» фотографии вместо Послесловия

◊◊≡◊◊◊≡◊◊◊≡◊◊◊≡◊◊

1. Фото 1930–1960-х гг.

Кроме помеченных звёздочкой фотографии сделаны моим отцом М.Ф. Савкиным (1921–1998), учителем и директором Сильковской школы в 1947–1991 гг., преподавателем русского языка и литературы, труда, рисунка и живописи

смотреть как альбом

1. Фронтовик. Это мой дядя – Иван Фёдорович Савкин – школьный учитель в деревне Извеково, на фоне школьного здания, где он работал. 2.* Фронтовики. Мой отец Михаил Фёдорович Савкин (на фото он слева) со своими друзьями в венгерском городке (почти деревне) Тёрёксентмиклош, где после войны они ремонтировали технику. 3. Кукуруза – «царица полей» 4. Соседи. Шашкины-Пекличевы жили рядом, за небольшим овражком; в детстве мы с Лёшкой протянули между домами телефон. 5. Подготовка к пахоте в нашей деревне. 6. Ремонт общественных качелей 7. Любимые игрушки 8. Школа 9. Учителя нашей школы 10.* Директор деревенской школы 11.* Выпускники педучилища 12. Учительница в «бабушкином приданом» 13. Это учительница нашей школы (она ездила на велосипеде из соседней деревни). 14. Первоклассники 15. Старшеклассники 16. Трудовой лагерь: прополка 17. Трудовой лагерь: танцы 18. Трудовой лагерь: зарядка 19. Школьники

◊◊≡◊◊◊≡◊◊◊≡◊◊◊≡◊◊

2. Краеведческие записки о деревне Сильково Калужской области

смотреть как альбом	Архивная рукопись, подготовленная Марией Михайловной  Савкиной (1921–1970), учительницей истории и географии – женой М.Ф. Савкина, моей матерью

◊◊≡◊◊◊≡◊◊◊≡◊◊◊≡◊◊

 

 

3. СЧАСТЛИВАЯ ШКОЛА Ностальгический опыт описания столичным архитектором «образовательного пространства» деревенской школы

 

Говорят, что несчастие хорошая школа; может быть.
Но счастие есть лучший университет.
А.С. Пушкин

Сейчас в окрестностях Москвы наконец-то стали появляться и пригородные школы и школы-интернаты, собирающие своих воспитанников из многочисленных поселков-новостроек. Вот именно для них и хочется порекомендовать «средовую модель» деревенской школы, что совсем недавно – в 60-х годах ушедшего века – процветала во многих деревнях и посёлках нашей страны. Да и наметившемуся возрождению летних (и всесезонных) «детских лагерей» тоже есть что «взять на вооружение» из того вполне удачного «деревенского обустройства».

И глядя на то, в каких условиях приходится жить и учиться моим детям, я невольно начинаю вспоминать созвучные подробности о своем деревенском детстве, которое теперь иначе как  свободным  не назовёшь.

И сидя у электрического самовара, согреваясь ароматным чаем с мятой в сопровождении липового меда и различных сортов домашнего, «деревенского» варенья, включив «внутренний диктофон», я опять пускаюсь в рассуждения о пространственно-средовых особенностях счастливой жизни ученика в деревенской школе, которая теперь всё больше и больше вспоминается как чудесная  в самом прямом смысле этого слова.

Колхозные поля с пикирующим «кукурузником» 

Детство моего поколения пришлось на конец 1950-х – начало 1960-х, когда люди, пережившие войну, обзаводились семьями и детьми, потихоньку налаживая мирную жизнь. В колхозном хозяйстве иногда обновлялась полувоенная техника. Был даже самолет, который неустанно пикировал над полями. Кстати, такой же «кукурузник» отвозил на рынок в областной центр наших бабушек со всеми их корзинами и котомками (до города лёту было от силы 10 минут).

Впрочем, в колхозе по-прежнему практиковалась конная тяга, а с нею телеги, сани, косилки, жатки. Личные наделы и подавно обрабатывались вручную, либо сохой и бороной – с помощью той же лошади, которую бригадир предоставлял колхозникам в порядке очередности. Деревенская жизнь кипела заботами, нужны были рабочие руки, и дети обучались трудовой жизни очень рано.

Мальчишки и девчонки еще с дошкольного возраста пасли на склонах деревенского оврага домашних питомцев – уток, гусей, овец, телят. Одетые в перешитые взрослые вещи, они сновали тут и там: помогали в огороде и в саду – на посадке, прополке, уборке урожая; заготавливали со старшими сено[1] и дрова; ходили с коромыслом на колодец за водой, зимой расчищали тропинки от снега. Самобытная свобода – не правда ли?

[1] Савкин К.М. Громыхающая телега. // Журнал «Русская земля» – 2007 – № 3 (49). Москва, с.8–9.

В страду мальцы вместе с родителями могли оказаться в разных местах – в помощи соседям, на колхозных угодьях, току, МТС. Деревню окружали диковинные поля: высоченные заросли кукурузы, конопли, подсолнухов; волны пшеницы, ржи, ячменя, овса; цветущие ковры гречихи, переплетения гороха, гряды картофеля, свеклы, моркови…

К школьному возрасту все они были знакомыми и доступными – своими. Так же как и окрестные леса.

Лесные дары – заметное подспорье для стола тогдашних хлеборобов, где даже хлеб не бывал в изобилии[2]. Впрочем, летние и осенние походы за грибами, ягодами, орехами (со взрослыми или самостоятельно) уже не воспринимались как труд, а были отрадой новых впечатлений, познанием лесных явлений и обитателей.

[2] Савкин К.М. Доброе слово об окрошке. Исторические записки архитектора. // Журнал «Вместе/Spolu» – 2008 – № 2. Братислава, с.23–25.

Магазин со слипшимися карамельками

Радость малышам доставляли и большие семейные праздники, что отмечались, как правило, деревенской общиной (по крайней мере, целым «порядком») – свадьбы, проводы в армию. Всей деревней переносили и горе, разделяя тяготы друг друга. Проводы покойников предусматривали остановку у каждого дома. Дети становились свидетелями взаимной поддержки, соучастия односельчан.

Ремонт общественных качелей

Местный фольклор – песни, хороводы, пляски и плачи – пронизывал деревенскую жизнь, органично вплетаясь в событийное, календарное пространство. Традиционные игры занимали ребятню всех возрастов: катание с гор, снежные крепости, «гуси», «бояре», «цепи», «садовник», «жмурки», «догонялки», «лапта» и …«войнушка».

Проводником городской, официальной культуры было радио, которое висело в каждом доме и неустанно просвещало с шести утра до двенадцати вечера (от гимна до гимна). Самые теплые воспоминания сохранились о Пионерской зорьке, утренней гимнастике, Рабочем полдне, бесконечной сказке о Братце Кролике… Телевизор с мультфильмами на маленьком «голубом» экране тогда только появлялся, в основном, у представителей сельской интеллигенции и передовых механизаторов.

Наши любимые игрушки

Общественными учреждениями деревни были: правление колхоза, сельский совет, библиотека, клуб (поначалу приспособленный из старого курятника), торчавший на бугре магазин со слипшейся карамелью, пахнущая сургучом почта и трудно выговариваемый фельдшерско-акушерский пункт. Все эти, поначалу старые деревянные постройки стояли на виду …кроме школы, расположенной в самом центре деревни, но спрятанной в старом барском саду, за высоченными липами и многими рядами молодых яблонь. Выдающихся, диковинных сортов (уж это знали мальцы, проходившие сюда по заброшенной барской аллее).

Усадебный прямоугольник нашей «барской» школы

Первым учебным сезоном была осень.

Первым событием – праздничная линейка на травяной школьной площади – с «первым звонком» для первоклассников, цветами, речами, напутствиями. Однако едва ознакомившись с новыми учебниками и предметами, в зависимости от погоды и колхозного распорядка, старшеклассники отправлялись на уборку колхозного картофеля.

Картофельная страда продолжалась для учеников несколько недель и совпадала по времени с «бабьим летом». Приходилось участвовать и в сборе яблок в пришкольном «барском» саду, и в уборке других сельскохозяйственных культур. Учебное пространство неизменно выходило за пределы школы и всегда оставалось трудовым. Но перейдем, наконец, к описанию сугубо школьной территории.

Некогда этот прямоугольный участок составлял барскую усадьбу с двухэтажным деревянным домом, флигелем и хозяйственными корпусами. Вокруг расстилался сад с традиционной липовой аллеей, беседками, скамейками, клумбами и скульптурами (дадим волю скромной деревенской фантазии).

Деревенским было известно, что после революции 1917 г. барство окончательно отменили, главный дом разобрали и увезли в райцентр для размещения какого-то учреждения. Однако особое отношение к этому месту все же сохранялось в воспоминаниях селян, в неофициальном названии «барского» сада. В деревенской топонимике существовали и другие «барские» места, например «барская» купальня в виде небольшого песчаного мыса на берегу пруда с романтическим названием «Загадка». Вспоминали и барскую управляющую с редким и странным именем Фелисада, которое как-то перекликалось с помещичьим садом…

Стена лип-великанов с триумфальными воротами

Старожилы знали, что на первых порах начальные классы размещались в уцелевшем барском флигеле, затем в западной части деревни, в деревянном доме раскулаченного зажиточного крестьянина, по соседству с другими общественными учреждениями – почтой, магазином. Такие школы начального обучения имелись тогда во многих деревнях.

В 1936 г. произошла реорганизация: в деревне учредили семилетку (позднее ставшую восьмилеткой). Для этой перестановки на место увезенного барского дома доставили сруб, который перед самой войной перебрали из церковного здания соседней деревни (там же когда-то существовала церковно-приходская школа). Так что усадьба в некотором смысле была восстановлена для создания полноценного школьного комплекса.

Возможно, и церковное покровительство символически проникло в учебную жизнь. Но именно с этого знаменательного момента школа унаследовала особую значимость и даже некоторую таинственность, сохранив и усилив непосредственные, живые связи с деревней. А в освободившемся «кулацком» доме разместилось общежитие для учителей.

Итак, школьный участок располагался внутри яблоневого сада, изолированного от деревни стеной старых лип-великанов. Кроме ограждения из поэтических лип существовал еще и прозаический забор. Впрочем, в нем всегда сохранялись небольшая калитка или едва заметный лаз. Эти проходы – кратчайшие пути из разных концов деревни – были совершенно необходимы школьникам, чтобы не обходить огромный сад «в поисках» парадных ворот. По секрету сообщим, что именно в саду порой скрывались прогульщики, сознательно опаздывающие из-за невыученных уроков (нередко причиной отставания являлось домашнее хозяйство).

Между тем, нужно было время от времени проходить именно через триумфальные ворота, чтобы вспоминать возвышенное и по-настоящему праздничное настроение первого учебного дня. Тогда деревенские мальчишки и девчонки с букетами осенних цветов – флоксов, астр, хризантем, одетые в парадную форму (одни в серых костюмах с белыми рубашками, другие – в коричневых платьях и белых фартуках), устремлялись в особый мир, навстречу новым – школьным знаниям.

Именно через эти ворота вся школа выходила на празднование Дня пионерии 19 мая. Со школьным знаменем, горном и барабаном общей колонной ученики шествовали по деревне и достигали ближайшего леса, где заранее готовилось кострище в виде пятиконечной звезды. По сути, это было завершение учебного года и начало лета. Хотя, немного погодя, отмечался и последний звонок – тогда через школьную арку снова проносили уже весенние букеты – сирени, тюльпанов, нарциссов из собственных палисадников.

Ворота стояли вдоль одной из тенистых деревенских улиц (летом по ней прогоняли деревенское стадо). Минуя символическую границу, мимо школьной мастерской, ученики попадали на прямоугольный участок (он же стадион и парадная линейка), вытянутый в глубину. Дальше, по правую руку белел усадебный флигель начальных классов.

Слева громоздились спортивные сооружения: волейбольная (она же баскетбольная) площадка, металлический каркас для подвешивания каната и колец, шведская стенка, деревянное бревно. Это был спортивный зал на открытом воздухе, который, к сожалению, не мог использоваться в дождливое и зимнее время (закрытого зала школа, конечно, не имела). Впрочем, зимой здесь все-таки формировалась ватага лыжников, которая потом растягивалась по кольцу внутри колхозного сада. Иногда бегуны вырывались дальше, в деревенский овраг, следуя по дну его в живописный лес – Лубню[3], где бег дополнялся катанием с гор. В этих случаях уроку физкультуры отводился весь учебный день.

[3] Савкин К.М. Где зимуют лягушки. // Журнал «Вместе/Spolu» – 2008 – № 6. Братислава, с.19–20.

По самому краю школьной площади через всю территорию тянулась пятидесятиметровая беговая дорожка, рядом желтели песчаные прямоугольники прыжковых ям. Чуть дальше располагалась линейка с флагштоком и караульным навесом (слева от нее, за канавкой – роскошные школьные цветники, заходящие на территорию колхозного – барского сада).

Наконец, в глубине участка завершением архитектурно-пространственной композиции возникал симметричный корпус старших классов. У него было два крыльца: правое – парадное, левое – хозяйственное (в нем некоторое время хранились школьные лыжи). Это здание выглядело менее внушительным, нежели высокий корпус начальных классов, однако классическая симметрия и легкий намек на архитектурный декор выдавали в нем главную постройку школьного комплекса.

Азы школьных интерьеров

Все здания школьного комплекса были деревянными – так сказать, экологическими. Бревенчатые срубы со временем обиты дранкой и оштукатурены. Стены и потолки помещений так же оштукатурены по дранке и побелены. Низ стен имел панели, окрашенные масляной краской. Полы покрыты широкими крашеными досками. Двери – филенчатые, в некоторых местах – двухстворчатые.

Начнем с представления начального корпуса – барского флигеля, поскольку именно с него начиналась ученическая жизнь. Собственно здесь и происходили самые интересные события.

Дом стоял на высоком цоколе (запомнилась деревянная лестница с крупными ступенями). Помимо двух классных комнат во флигеле располагалась небольшая кухня для приготовления завтраков (чая, какао, компота, киселя с булочками). Классы и кухня имели общий холл, где завтракали старшие школьники, приходившие из соседнего корпуса. На большой перемене кто-то из этих великанов заглядывал в младшие классы и произносил внушительную, взрослую фразу (видимо запомнившуюся им с предыдущего возраста): «Тише, дети, чай горячий!». Младшим ученикам техничка разносила завтраки по партам. В этом же холле на Новый год устраивалась праздничная ёлка.

Помимо общего зала учебные помещения соединялись дверью непосредственно между собой. Это было важной необходимостью: учителя могли подстраховывать друг друга, оставляя своих питомцев на попечение коллеги. (Школьная жизнь вынуждала педагогов совмещать множество обязанностей). Оба кабинета в холодное время отапливались дровяными печами, топки которых располагались со стороны общего холла. К началу занятий, благодаря ранним заботам техничек, в классах уже было тепло.

Кто-то, видимо, ждет разъяснений по количеству учебных помещений, ведь начальная школа включала четыре класса. Все просто как дважды два: в каждой комнате располагалось по две возрастные группы. В одной – нечетные, первый и третий классы, в другой – четные, второй и четвертый. Благо со всей округи набиралось только по 8–10 одногодков. Каждая из двух учительниц умудрялась вести два предмета сразу. Такой «сеанс одновременной игры» требовал особого педагогического таланта, способности постоянно переключаться с предмета на предмет и с возраста на возраст. У школьников в свою очередь вырабатывалось умение не отвлекаться (либо мыслить параллельно о разных предметах). Двухлетний возрастной скачок в спаренных классах в некоторой степени обеспечивал их виртуальное разделение в отсутствии разграничения физического, пространственного.

Пополнение выпускниками из соседних деревень

Главный дом школьной усадьбы был спланирован классически. Со стороны участка здание имело коридор, из которого можно было попасть в учительскую (напротив входа) и в четыре учебных кабинета со «взрослыми» партами. Параллельного преподавания здесь не осуществлялось, поскольку классы пополнялись выпускниками начальных школ из соседних деревень. Некоторые кабинеты были специализированными. Благодаря постоянно обновлявшемуся оборудованию здесь проводились опыты по физике, химии, биологии.

Практическое употребление кабинетных знаний проходило и в школьной мастерской – настоящем производственном цехе, оборудованном верстаками и станками. Под руководством колхозного механизатора парни пилили, строгали, сверлили, изготавливая табуреты, отвертки, оконные петли и другие незамысловатые предметы. Все это находило спрос в собственных семьях. Усердие вознаграждалось похвалой довольных отцов, растроганных матерей или других домочадцев.

Девушки постигали тонкости домашнего рукоделья (кройки и шитья, кулинарии) в классных комнатах. Что касается младших школьников – там трудового разделения не было. Как правило, девочки и мальчики вместе мастерили елочные игрушки и украшения к Новому году, подарки родителям к 23 февраля, 8 марта…

Трудовой лагерь: прополка

Трудовой лагерь: танцы

Весной ботанические опыты выбирались на пришкольный участок, растекаясь по цветникам, грядкам, рядам плодовых деревьев. Они продолжались всю весну, захватывая и лето с полноценным трудовым лагерем. Собственно, дети могли ухаживать за участком, приходя из своих домов. Деревня и без того была для ребят своеобразным лагерем труда и отдыха, расположенным в природном окружении. Однако летний лагерь воспринимался долгожданным и особенно счастливым периодом школьного обучения – с трудовыми свершениями, спортивными соревнованиями, танцами. (Он никак не ассоциировался с мрачным лагерным прошлым всей страны, о котором тогда вспоминать было не принято).

В помещениях старших классов устраивали спальни для создания настоящего лагерного быта. Питание организовывали силами техничек в начальном корпусе. Все это служило уроками хозяйственной и социальной самостоятельности – особой, коллективной, продолжающей традиции самоуправляемой деревенской общины. При этом во время летних каникул можно было заработать деньги в колхозном хозяйстве – на прополке, уборке[4].

[4] Савкин К.М. В защиту велосипеда. // Журнал «Российская провинция» – 1995 – № 5, с.158–163. http://www.architektor.ru/ai/doc_view.html?57

Безграничное доверие и двойственное положение

Начальную школу посещали дети из центральной усадьбы колхоза и двух-трех ближайших деревень. Разница возрастов (в детстве довольно заметная) иногда порождала шефство старших над младшими. К примеру, приходилось утешать первоклассников из-за двойки по чистописанию – поначалу не просто было овладеть перьевой ручкой, которая царапала бумагу и брызгала чернилами. К тому же в спаренных классах учились не только односельчане, но часто – братья и сестры. Поэтому обучение являло собой фамильные эстафеты с очень похожими персонажами.

Поход в школу для самых маленьких выглядел настоящим подвигом, когда нужно было осиливать непогоду – брести под дождем по слякоти проселочной дороги. К сапогам налипали тяжеленные сгустки грязи, делая каждый шаг преодолением. Еще более серьезным испытанием оказывалась зимняя дорога, когда закутанные лыжники появлялись у школьного порога в виде заиндевелых сугробов. Учителя тут же бросались оттаивать своих отважных учеников. Хорошо, если в непогоду школьников подвозили на конных или тракторных санях.

Поскольку старшие классы пополнялись учениками из других деревень, это обновление привносило оживление в маленький сложившийся коллектив. Появлялись новые лидеры и отстающие, зарождались свежие симпатии между девочками и мальчиками.

Симпатии возникали также между учениками и учителями – не только по поводу общей любви к дисциплине. Старшие школьники порой не могли устоять перед очарованием молодых учительниц-стажеров. Воздыхания юного почитателя под окнами общежития на виду у всей деревни ставили учительский авторитет в двойственное положение.

Еще одним искушением было то, что в некоторых классах обучались дети педагогов. Но это означало не поблажки со стороны преподавателей, а дополнительные требования родителей: к достойному поведению, равным взаимоотношениям с однокашниками, тщательной подготовке уроков.

Безмерное уважение селян к учителям являлось отличительной чертой того времени. Стремление родителей обучить детей, вывести их в люди делало педагогов поистине почитаемыми персонами. Между прочим, уровень знаний (в том числе, по точным дисциплинам – математике, физике, химии) деревенские преподаватели давали весьма высокий.

Считались ли они своего рода «барами» в пространстве школьной усадьбы? Учителя оставались теми же селянами, поскольку без личного подсобного хозяйства прожить было невозможно. Одновременно они отличались преданным исполнением педагогического долга. Может быть, ими руководила ответственность за безграничное доверие со стороны односельчан? Или это была безмерная любовь к своему делу: внеурочным занятиям с отстающими, собственноручному изготовлению «наглядных пособий», новогодних костюмов, декораций для школьных спектаклей, ночным бдениям при свете керосиновой лампы над тетрадями, планами работ, которые становились частью личной жизни?

Пожелтевшие отпечатки с черно-белых негативов

Именно из школы растекались по деревне многие культурные инициативы – спортивные соревнования, туристические походы, деревенское благоустройство, в том числе цветочные палисадники, которые вместо крапивы увлеченно насаждала селянам учительница биологии. Школьные концерты и театральные постановки становились достоянием односельчан. Был такой эпизод, когда один из старшеклассников в реалистичном костюме Чуда-Юда «случайно» напугал деревенского пастуха, и тот спешно покинул стадо. Бытовали и сатирические частушки, которые распевали в клубе школьные куклы, мастерски выполненные из папье-маше.

Скажем, вот эта – про бабок:
Бабка Поля с бабкой Сашей
Каждый день ругаются,
Так кричат, что в Воротынске
Поезда пугаются!

Или вот эта – про трактористов:

На бугре у магазина
Мы травы не видели –
Трактористы в дни получки
Животами вытерли!

Теплыми вечерами, когда деревня завершала дневные дела, в ее общем пространстве вдруг просыпались переборы ученической гармошки или аккордеона: «Не слышны в саду даже шорохи…».

Нередко школьники вместе с учителями путешествовали по окрестностям, собирая краеведческие материалы. В результате этой работы появлялись сочинения-наблюдения о природе, рассказы о ветеранах войны и труда, составлялась деревенская летопись[5;6]. Многие эпизоды и участники живой школьной истории запечатлены на стеклянных пластинах учительского – еще трофейного фотоаппарата.

[5] Савкина М.М. История деревни Сильково (рукопись).
[6] Савкин М.Ф. Воспоминания о прошлом (рукопись).

Порывшись в шкафу, можно извлечь на свет старый альбом для рисования, исписанный аккуратными ровными строчками, а также связку небольших, но тяжелых картонных коробочек. В них лежат стопки стеклянных фотографических пластин-негативов.

Пожелтевшие отпечатки с этих негативов до сих пор хранятся во многих семьях – деревенских и городских. В основном это школьники – ушастые, вихрастые, конопатые…

А может быть, настоящими «барами» в этой школе были дети?

Катализатор общественной жизни

Подводя итоги историческому представлению деревенской школы (и школьной деревни), допив свой мятный чай, приходим к общим выводам.

Наше «барское» учебное заведение растворялось в сельской среде, а «учебный процесс» сильно зависел от общинного и природного уклада. При этом школа все-таки занимала центральное место – не только пространственное и символическое, но так же историческое и культурное.

Это была деревня-школа и одновременно школа-деревня… Такой синтез обеспечивался средовой полнотой, космическим восприятием окружения. Самобытная природная и общественная гармония позволяла народной школе быть одновременно «барской» (выражаясь современным языком, элитной – исключительной и единственной). Ей принадлежало все деревенское богатство, вся деревня с ее насыщенным природным и хозяйственным наполнением. И в ответ школа, несмотря на формальную независимость, была достоянием деревни – катализатором ее общественной жизни.

В качестве доказательства живучести «деревенской модели» школьного обучения мне вспоминается пребывание в летнем лагере «Орленок» на черноморском побережье Кавказа. Это было весной, в конце 1960-х. Лагерь работал круглогодично, и в период учебы действовала школа.

Фото из семейного архива: май 1969 г. Всероссийский детский лагерь «Орленок» в Краснодарском крае. Дружина «Звездная». Отряд «Ровесник». Нашими вожатыми были Зоя и Коля.

Учебные занятия длились пять дней в неделю (за счет сокращения творческих дисциплин). Домашних заданий не задавали, но обучение дополнялось кружками «по интересам», а все «свободное» время насыщалось по-настоящему интересными делами, творческими инициативами. Ими заполнено было не только время, но и все пространство «приморской деревни».

Этот уклад действительно напоминал общинную деревенскую жизнь, особенно если принять во внимание очень теплые, совсем родственные взаимоотношения, взаимовыручку на трудовых десантах, откровенные разговоры у костра, вожатых – «старших братьев и сестер»… На деревню смахивала и обширная территория лагеря с многочисленными корпусами – жилыми, учебными, клубными, спортивными. Здесь деревенский школьник мог почувствовать себя как дома и по-настоящему счастливым. Кстати, вспомним имя барской управительницы – Фелисада (изначально Фелицата, которое в переводе с латыни – Felicitas – и означает счастье).

Вспоминается и студенческое лето 1977-го – работа вожатым в лагере школьного актива.

Фото С.Милицкого: август 1977 г. Летний лагерь школьного актива «Ровесник» под Калугой.
Здесь я был вожатым.

Это была та же счастливая деревня. Может быть, такое ощущение создавала природа, разбросанные в лесу деревянные домики… Кроме того – творческая свобода и возможность самореализации: организация нескучной лагерной жизни строилась на принципах почти деревенского самоуправления, которое тогда казалось одним из средств общественного оживления страны.

В поисках «пятого угла»

В деревенском детстве бытовала одна незатейливая игра «пятый угол». Расположенный в центре водящий должен был занять пустой угол в небольшом помещении или в кузове грузовика, пока четверо его друзей пытались обменяться местами. Это странное развлечение, наверняка прибывшее из тесного города, для меня имеет вполне архитектурный смысл.

Не раз доводилось мне проектировать школьные здания или приспосабливать под них отдельные исторические постройки. К примеру, еще в моей студенческой работе были предусмотрены группы пятиугольных классов. Вместе с развитыми галереями рекреаций «пятый угол» курсового проекта обеспечивал пространственную свободу школы. Кстати, наличие дополнительных пространств часто характерно для старых, реконструированных зданий. Именно там (большей частью в переоборудованных дворянских, барских усадьбах) находятся «неудобные» уголки, которые расширяют нормативный набор школьных помещений …и функций[7].

[7] Кириллова С.Г., Савкин К.М. «Минувшее меня объемлет живо». // Газета «Управление школой» – 2011 – № 4 (535), с.14–20.

Сегодня наряду со стандартными городскими школами можно встретить новые здания, отличающиеся не только достойной архитектурой, но и сложным устройством. Между тем, наиболее близки к свободной деревенской модели нынешние воскресные школы при некоторых православных храмах. Вопреки своей архитектурной приспособленности, благодаря коллективной самоуправляемости, энтузиазму преподавателей и многофункциональности они становятся по-деревенски элитными учебно-воспитательными учреждениями. А живая взаимосвязь с общеобразовательными школами обеспечивает их общую самодостаточность и полноту обучения.

Непременно
Выберусь из плена,
Постоянно помню и уверен.
Дети города, откройте двери…
Просверлив орех урбанизации,
Из густой решетки кристаллической
Мне бы вывалиться-вылечиться…
Дети города, – время признаться:

Ласка леса, полей ликованье,
Всем бы телом на землю и слушать…
Я давно и непреданно с вами,
Дети города, – так будет лучше.
Вот весна загудит берегами –
Убегаю.

(это в студенческие времена я так ностальгировал по своей родной деревне)

Говорят – у счастья много друзей (Felicitas multa habet amicos).

Хорошо бы счастливая школа с ее доброй энергией единения осталась животворящим центром современного общества…

 

 

Библиография

Савкин К.М. Русская деревня и Москва. Опыт сравнительного портрета. // Журнал «Архитектура и Строительство Москвы» – 1997 – № 1, с.45–47. http://www.architektor.ru/ai/doc_view.html?80

Савкин К.М. Громыхающая телега. // Журнал «Русская земля» – 2007 – № 3 (49). Москва, с.8–9. http://skaz.ru/magazine/13-004

Савкин К.М. Доброе слово об окрошке. Исторические записки архитектора. // Журнал «Вместе/Spolu» – 2008 – № 2. Братислава, с.23–25. http://www.architektor.ru/ai/doc_view.html?196

Савкин К.М. Где зимуют лягушки. // Журнал «Вместе/Spolu» – 2008 – № 6. Братислава, с.19–20.

Савкин К.М. В защиту велосипеда. // Журнал «Российская провинция» – 1995 – № 5, с.158–163.  http://www.architektor.ru/ai/doc_view.html?57

Савкина М.М. История деревни Сильково (рукопись).

Савкин М.Ф. Воспоминания о прошлом (рукопись).

Кириллова С.Г., Савкин К.М. «Минувшее меня объемлет живо». // Газета «Управление школой» – 2011 – № 4 (535), с.14–20.

Савкин К.М. Катализатор «идеального города». Передовая школа в Парке Вилл. // Журнал «Архитектурный Вестник» – 2010 – № 5 (116). Москва, с.62–73.

 

◊◊≡◊◊◊≡◊◊◊≡◊◊◊≡◊◊

4.PS: подпись к «титульной» фотографии вместо Послесловия

Фотография, предваряющая (и завершающая) материалы, сделана была под Братиславой. Мы с Лаурой-Анной (моей супругой) поехали в музей Современного искусства под предводительством местного искусствоведа пани Власты и в сопровождении моей давней приятельницы пани Елены (она же автор фото).
Музей находился на живописном молу дунайской дамбы. После осмотра интерьерной и уличной экспозиции мы расположились в летнем кафе за чаем.
Вдруг сильным порывом ветра с соседнего столика сдуло пустые фужеры. И одновременно раздался дружный детский крик. Я машинально повернул голову и увидел, как ветер уносит по воде надувной мяч!..
Если приглядеться, то на фото этот мяч можно различить. Его на дамбу привезли ребятишки-дошколята, чтобы под присмотром родителей порезвиться на берегу со своей собакой. Но погоде суждено было нарушить радужные планы детишек, вынудив заняться их душераздирающим рёвом…

.

Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха → Лекторий «ЗНАНИЕ-СИЛА»
Сам себе РЕЖИССЁР → Школьный МУЗЕЙ и краеведческий кружок → yчительская ПОДСОБКА
Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха → Дом ЛИТЕРАТУРНОГО творчества → «Диванная» для СОЧИНИТЕЛЕЙ