Вячеслав Михайлович
Букатов

летопись поступлений



меню

 
ГЛАВНАЯ
 
 
ДО и ПОСЛЕ открытого урока
 
 
СБОРНИК игровых приемов обучения
 
 
Теория РЕЖИССУРЫ УРОКА
 
 
Для воспитателей ДЕТСКОГО САДА
 
 
Разбор ПОЛЁТОВ
 
 
Сам себе РЕЖИССЁР
 
 
Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха
 
 
КАРТА сайта
 
 
Узел СВЯЗИ
 

Иллюстр. в учебниках XVII в.

Теория РЕЖИССУРЫ УРОКА → Таблица-БАБОЧКА и ДРАМОГЕРМЕНЕВТИКА
Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха → Изба-ЧИТАЛЬНЯ

Из    и с т о р и и    д и д а к т и к и

Букатов
Вячеслав
Михайлович
.
«
Своими глазами
» или

Герменевтические аллюзии иллюстративных экзерсисов
в учебных книгах XVII века

На примере учебника латинского языка
«Мир чувственных вещей в картинках»
А.Я. Коменского (1658, Нюрнберг)
и рукописного «Букваря» Кариона Истомина
(1692-94, Москва)

Фигурные буквицы-«инициалы»
гравера-печатника Леонтия Бунина

в «Букваре» Кариона Истомина (М., 1694)

 

Всё яркое, броское и необычное притягивает взгляд, задерживает внимание, стимулирует эмоции и делает более предсказуемым для автора учебной книги «поток сознания» обучающегося.  Эта нехитрое герменевтическое умозаключение то и дело наталкивало педагогов на мысль, что наличие таких приманок, как яркие картинки в книжке или учебнике, будут способствовать достижению положительного результата чтения и(или) обучения.*

* Разнообразные элементы развлечения (включая рассматривание картинок), применяемые по ходу обучения являются желанным результатом одного из направлений современного эдьютейнмента [3], то есть «обучения через развлечение» (по К. Дениелсу) или желания хоть как-то подсластить «горькую пилюлю» (по справедливому замечанию О.О. Дьяконовой).

Интересно, что в перечне общедидактических требований академической теории обучения, традиционно опирающейся на «Великую дидактику» Я.А.Коменского, кроме абстрактно-сухой наглядности мы не найдём особых наставлений о необходимости каких-то развлекательно-привлекательных «катализаторов» обучения.  Хотя у самого Коменского, неутомимого систематизатора и популяризатора классно-урочной системы, дело обстояло далеко не так.

В «Великой дидактике» он в главе XVII «Основы лёгкости обучения и учения» неоднократно подчёркивал мысль о том, что «метод обучения должен уменьшать трудность учения» [10, §13] и доставлять «глазам привлекательное зрелище» [10,§17]. А уж в своём знаменитом учебнике латинского языка, созданного для детей, указание на один из самых основных привлекательно-увлекательных катализаторов обучения – картинки-иллюстрации – Я.А.Коменский вставляет в само название: «Мир чувственных вещей в КАРТИНКАХ или Изображение и наименование всех главнейших предметов в мире и действий в жизни» (1658).


Джон Главер.«Я.А.Коменский в кабинете графики в Париже». Гравюра на металле (между 1630-1637) 
Ян Амос Коменский (1592-1670) протестантский теолог-гуманист, в Европейской культуре считается основоположником педагогики как науки. В 1623 сочинил аллегорическое произведение на чешском языке «Лабиринт мира». Главный герой – Странник. Он совершает путешествие по миру в сопровождении Всезнайки и Обмана и носит очки, которые показывают реальность в ложном свете (но позволяют увидеть правду, если их перевернуть). Убедившись, что всем правит обман, низость и бесстыдство, герой выбрасывает очки, избавляется от своих спутников и отправляется ухаживать за умирающими. Отсюда – встреча со смертью, а затем с Богом. Книга заканчивается молитвой, исполненной веры и сострадания людским бедствиям.В «Лабиринте мира» отразились горечь разочарования Коменского по поводу утраченных иллюзий и несбывшихся надежд, которые он в Праге питал при коронации Фридриха Vи чтении многочисленных гуманистических манифестов, вызвавших в Богемии неоправданный энтузиазм.  

1. В предисловии к «Миру в картинках» Я. А. Коменский подчёркивал, что он надеется, что его учебник  «привлечёт к себе детей, так что они в школе будут уже видеть не муку для себя, а удовольствие. Ведь известно, что дети (почти с самого младенчества) любят рисунки и охотно рассматривают их» [11, с.26].

 

1.1. По техническим причинам в печатных учебниках того времени не могло быть цветных иллюстраций (в отличии от рукописных фолиантов, часто щедро иллюминированных весьма трудоёмкими и шедеврально-гипнотическими миниатюрами).  Поэтому Я.А. Коменский стремится эмоционально усилить эффект черно-белых иллюстраций подачей материала в форме игровой театрализации, которая, начинаясь во «Введении» и умозрительно проходя через все 150 (!) учебных тем, получала своё логическое завершение  в последнем разделе учебника – в «Заключении».

Но всё по порядку. В книге первая иллюстрация относится к «Введению». На ней изображён мудрый и величественный учитель, восседающий у стола заваленного открытыми книгами. К нему приходит маленький ученик.

Под этой иллюстрацией расположены два столбика параллельно идущих текстов: на латинском и на «родном» языке (в первом издании в качестве «родного» был выбран немецкий язык; позже в Европе стали появляться переиздания «Мира в картинках», в которых параллельно исходному латинскому шли тексты на двух-трёх языках).

Под иллюстрацией «Введения» автор помещает диалог, содержащий первую вступительную беседу учителя с учеником.

Учитель. Подойди, мальчик! Научись уму-разуму.
Мальчик. Что это значит – уму-разуму?
Учитель. Всё, что требуется, правильно понимать, правильно делать, правильно высказывать.
Мальчик. Кто меня этому научит?
Учитель. Я с Божьей помощью.
Мальчик. Каким образом?
Учитель. Я поведу тебя повсюду: покажу тебе всё, назову тебе всё.
Мальчик. Вот я! Веди меня во имя Божье… [и т.д.] 

[перевод с латинского Ю.Н. Дрейзина; см.: 11 с.30-31; илл. см. ниже].

 

1.2. После «Введения»  в учебнике идёт разворот с так называемой «живой азбукой» или «символическим алфавитом», где каждая буква представлена изображением какой-либо животинки, издающей звук, обозначаемый с помощью указанной буквы.  

 

Ворона каркает             á á            [Aa]

Овца блеет                    bé  éé        [Bb]

Кузнечик стрекочет      cici            [Cc]

……..

Кошка мяукает            nau  nau     [Nn]

[и т.д., 11, стр.32-33]

 

Особо подчеркнём, что «Живая азбука» Коменского дала мощный толчок развитию в Европе «звукового метода» обучения грамоте.

  

Фрагмент таблицы, известной как «Живая азбука»
С издания учебника Я.А.Коменского «Мир в картинках» в 1941 году (М., Учпедгиз)

 

1.3. В «Предисловии» к учебнику учёный подчеркивал, что  книга «содержит обзор всего мира и всего языка и наполнена рисунками, наименованиями и описаниями предметов» [11, с 26]. Энциклопедический характер дидактизма Коменского нашёл своё отражение в 150 учебных разделах. Каждый из них иллюстрирован соответствующим рисунком Я.А. Коменского (гравированном на дереве неизвестным мастером).

Последовательность тем в учебнике такая: Бог и сотворённый им Мир (темы I-II); неодушевлённая природа (III-XI); растительный мир (XII-XVII); мир животных (XVII-XXXIV); все остальные темы посвящены человеку (сотворению, возрастам, анатомии, моральным свойствам, взаимоотношениям людей в семье, городской общине, государстве и в церкви.

Особо отметим, что описывая человеческую деятельность Коменский начинает с относительно простых видов деятельности (садоводства, полеводства, животноводства),  а заканчивает видами деятельности или более сложными (как например, морской бой; осада города) или более абстрактными (наука, искусство, религия).

 

1.4. В самом последнем разделе учебника – «Заключении» – Я.А. Коменский воспроизводит рисунок «Введения»,  под которым размещает новый текст, логически завершающий  вступительную беседу учителя с учеником.

Итак, ты увидел в целом, все вещи, которые можно было показать, и изучил важнейшие слова латинского (немецкого) языка.
Теперь продолжай и читай усердно другие хорошие книги, чтобы стать учёным, мудрым и благочестивым.
Помни одно: бойся Бога и призывай его, да подаст тебе дух мудрости.
Прощай!

 

1.5. До появления «Мира в картинках» в школах многих европейских государств уже были популярны два раннее изданных Коменским учебника латинского языка: «Открытая дверь языков» и «Преддверие». Но они были трудны для учащихся.

Причину их несовершенства гуманист видел в том, что они не отражали его идей наглядности, самодеятельности учащихся при обучении и практической ориентированности знаний. Поэтому энциклопедист задумал создать такой учебник, который бы был «путеводным факелом» к «Преддверию» и «Открытой двери языков» [9, с.4].

И задуманное ему удалось осуществить в «Мире в картинках». Хотя некоторые из наших современников склонны наивно усматривать в материале учебника XVIIвека всего лишь примеры господства схоластики в наглядности, самодеятельности и практической ориентированности обучения.

 

1.6. Если любой взрослый читатель «своими глазами» начнёт бродить по переводу исходного латинского текста, сочинённого самим учёным, то ему придётся то и дело взглядом перескакивать на архаическую  гравюру на дереве, отыскивая в ней очередную спрятавшуюся цифирь. В результате он наверняка споткнётся на каком-то интригующим непонимании, или наткнётся на какие-то забавные ассоциации. И возможно обнаружит в себе тихое звучание ранее непланируемого внутреннего монолога, направленного то на восхваление наших современно-имидживых ценностей, то на их непроизвольную защиту, как если бы кто, жёстко опровергая, угрожал им неизбежной девальвацией. Недаром Гёте, великий поклонник герменевтики, писал: «Что труднее всего на свете? // Видеть своими глазами  //То, что лежит перед ними».

На страницах «Мира в картинках» соотношение авторского текста с авторским рисунком столь дробно, случайно и гипнотично, что в сознании читателя возникает чарующий водоворот познавательных побуждений, что свидетельствует о виртуозном герменевтическом мастерстве автора, сумевшего затеять с нами – современными читателями – такую герменевтическую процедуру  (по Августину Блаженному  [см.7, с.276-277]), которая срабатывает вне зависимости от возраста смотрящего/читающего, его национальности и даже века своего проживания.   

Августин Блаженный,
епископ Гиппонский (354 – 430)
Портрет кисти итальянского художника
Сандро Боттичелли (1480)

.

.

.
1.7. Облака [VII]

Из воды подымается пар.1

Из него образуется облако2 и около земли туман.3  Из тучи в виде капель льётся дождь 4 и ливень.

Замёрзший дождь превращается в град; 5 полузамёрзший – в снег; 6 нагретый – в ржавчину.

В дождевом облаке, стоящем против солнца, появляется радуга. 7

Капля, упавшая на воду, образует пузырь; 8 много пузырей образуют пену. 9

Замёрзшая вода превращается в лёд. 10  Замёрзшая роса называется инеем. Из сернистых испарений происходит гром, который, вырываясь из тучи со сверканием, 11  грохочет и посылает молнию.

 

 

1.8. Мясо и внутренности [XXXIX]

Тело состоит из кожи с оболочками, мяса с мускулами, сосудов, хрящей,  костей и внутренностей.

По снятии кожи 1 обнажается мясо, 2  не в виде сплошной массы, но разделённое как бы на колбаски, которые называют мускулами; их насчитывают четыреста пять, – проводники (каналы) жизненныех сил (духов) для проведения в движение членов тела.

Внутренности суть внутренние члены; таковы в голове мозг, 3 окружённый черепом и черепной оболочкой.

В груди находится сердце, 4 окружённое сердечной сумкой; и лёгкие5, которые дышат.

В животе – желудок6 и кишки, 7 окутанные сальником, печень 8 и слева против неё селезёнка; 9, далее – две почки 10 с мочевым пузырём. 11

Грудь от живота отделяется толстой перепонкой, которая называется диафрагмой. 12

 

1.9. Охота [LII]

Охотник 1 охотится за дикими зверями, окружая (участок) леса сетями, 2 натянутыми на распорки 3.

Собака-ищейка 4 выслеживает зверей или отыскивает их при помощи обоняния; гончая собака, 5 преследует их.

Волк [попадает] в яму; 6 бегущий олень7 [попадает] в тенета.

Кабана 8 поражают охотничьим копьём. 9

Медведя 10 кусают собаки, а убивают его дубиной . 11

Если какой-нибудь зверь убежит (сквозь сети), то уйдёт (от охотника), как, например, здесь, заяц 12 и лисица.

 

1.10. Справедливость [CXVI]

Справедливость 1 рисуют сидящей на квадратном камне: 2  ибо она должна быть неподвижна, с завязанными глазами, 3 дабы не считаться с лицами.

Она закрывает левое ухо 4., чтобы сохранить его для другой (спорящей) стороны.

В правой руке она держит меч 5 и узду, 6 для наказания и обуздания злых людей. Кроме того она держит весы, 7  на правую чашку 8, которых положены заслуги, а на левую, 9 – награды, уравновешивающие друг друга взаимно.

Этим хорошие люди подстрекаются, словно шпорами, 10 к добродетели.

В принятых на себя обязательствах, 11 нужно быть честным; договоры и обещания нужно крепко поддерживать, отданное на хранение или взаймы нужно возвращать; ни у кого нельзя похищать (имущество) 12 и (никому) нельзя причинять обиды; 13 каждому отдавать должное, – таковы правила справедливости.

Вот что запрещается пятой и седьмой заповедью Божьей, и по заслугам виновные наказываются виселицей и колесом 14.

 

1.11. Проф. А.А.Красновский справедливо писал, что в течении нескольких поколений эта книга не только детям доставляла радость рассматривания и постижения разнообразия человеческих действий и мира: «Книгой увлекались и взрослые люди. Её высоко ценили выдающиеся философы, поэты и учёные филологи» [9, с.17].  Уже упомянутый поэт и естествоиспытатель Гёте в своих воспоминаниях специально отмечал: «Кроме «Мира в картинках» Амоса Коменского, нам не попадала в руки ни одна книга подобного рода» [5, с.177].

По свидетельству многих исследователей «Мир в картинках» оказался герменевтической квинтэссенцией семейного образования. Когда дети ещё не могут читать самостоятельно, им читают взрослые. Интересные в книге иллюстрации могут помочь вступить  им  в   диалог – о содержании рисунков, о смысле самого текста, о толковании читаемого и рисунков в книге, и наконец, о своих личных ассоциативных пониманий: чьих-то судеб, схожих коллизий и вообще – окружающей жизни…*

* Замечу, что эта ситуация позже в XIXвеке была в весьма броской форме воспроизведена английским иллюстратором Джоржем Крушенком (1792-1878). В 1823 он иллюстрирует первое английское издание Детских и домашних сказок, «собранных братьями Гримм из устных рассказов». Иллюстрации его пользовалось бешенным успехом и неоднократно перепечатывалось во всей Европе. Считалось, что более полувека многие художники либо повторяли его образы, либо, так или иначе, находились под его влиянием [13, с.11].
Дело в том, что иллюстратор, родившийся в семье «коммерческого карикатуриста» и сам быстро стал достаточно известным художником-сатириком. Рисуя персонажей сказок Братьев Грим, он вовсю использовал свои навыки карикатуриста. Поэтому в разъярённом Румпельштильцхене, проваливающимся сквозь землю, родители с удовольствием узнавали Бонапарта. И взахлёб они начинали комментировать своим отпрыскам исторические события недавнего времени. Современники с восторгом узнавали в незадачливом мужлане самого лорда Каслри, а в сельских дурачках – членов правительства. (В 1969 году в Библиотеке Всемирной Литературы иллюстрации Дж. Крушенка были воспроизведены в «Оливере Твисте» Чарльза Диккенса.) 

Процитируем профессора А.А.Красновского, который подчёркивал, что «в некоторых случаях остаётся непонятным, почему Коменский придерживается устарелых взглядов при описании явлений мира. Так, например, известно, что Коменский прекрасно знал идеи Коперника и Галилея о вращении земли вокруг солнца, и всё-таки, при описании неба, он излагает устарелые взгляды о движении солнца вокруг земли» [9, с.8].

 

1.12. И в заключение  две цитаты из авторского предисловия к «Миру в картинках» энциклопедического епископа и гуманистического дидакта. Предисловие обращено к учителям и содержит краткие методические наставления, изложенные вполне живым языком и занимающих всего-то три странички.

В первой цитате воспроизводится конец предисловия. Вторая  – взята из начала (а именно из второго абзаца). Курсив, используемый в Предисловии (как и во всей книге) принадлежит самому Я.А. Коменскому.

Мне остается сказать несколько слов об удовольствии, которое доставит детям пользование этой книгой.

I. Дайте им её в руки, чтобы они забавлялись, как они сами захотят, рассматриванием картинок, чтобы эти картинки стали им хорошо знакомы, даже дома, ещё до посылки в школу.

II. После этого неоднократно спрашивайте их (в особенности уже в школе), какой предмет изображен на том или другом рисунке и как он называется. Пусть дети не видят ничего, чего бы не могли назвать, и пусть они ничего не называют, чего бы не могли показать.

    1. Названные же вещи показывайте детям не только на рисунках, но и в реальности, например, члены тела, одежду, книги, дома и предметы домашнего обихода и т. д.
    2. Позволяйте им также срисовывать рисунки, если они захотят. Мало того, подстрекайте их к тому, чтобы они этого захотели. Во-первых, это также заострит их внимание к вещам. Во-вторых, они станут наблюдать взаимные пропорции между отдельными частями вещей. Наконец, они будут развивать этим ловкость рук, что полезно во многих отношениях.
    3. Если некоторые вещи, о которых упоминается в этой книге, не могут быть представлены воочию, то было бы очень полезно преподнести их детям в реальности, – например, цвета, запахи, которые здесь не могут быть изображены чернилами. Поэтому было бы желательно, чтобы в каждой хорошей школе хранились заранее заготовленные редкие и дома не встречающиеся вещи, дабы всякий раз, когда о них нужно говорить ученикам, они вместе с тем могли бы быть им предоставлены.

Только тогда эта школа была бы действительно школой или театром видимого мира, преддверием школы интеллектуальной. Довольно, однако. Перейдем к самому делу!

[11, с.28]

 

1.13. [Вторая цитата]

 

Ведь в самом деле, мы не можем ни действовать, ни говорить разумно, если предварительно не поймём правильно ни того, что нужно делать, ни того, о чём нужно говорить.

[11, с.25]

 

1.14. В первой из приведённых цитат мне открываются удивительные переклички с тем, что в драмо/герменевтике (интерактивной версии современной дидактики)  именуются процедурными этапами блуждания-обживания, которые в герменевтической «цепочке понимания» [2, с.218-224] являются начальными этапами, то есть своеобразным «преддверием».

До недавнего перелистывания «Мира в картинках» мне казалось, что раз драмо/герменевтика (мною разрабатываемая) находится в оппозиции  к академическим требованиям, до сих пор предъявляемым учеными-методистами к процессу обучения в современной школе, то, следовательно, и сами идеи драмо/герменевтики представляются явной альтернативными основным дидактическим представлениям академиков, а в купе с ним и великого гуманиста. И вдруг оказывается, что как бы ни так. Коменский был весьма сведущим теологом и труды Августина Блаженного – основоположника христианской герменевтики – он знал, думается, получше моего. Неслучайно краткий текст «Предисловия», сочинённого Коменским для «Мира в картинках»  оказывается по смыслу гораздо ближе не только к экзерсисам нашей драмо/герменевтики, но и к постулатам других новомодных дидактических направлений XXI века. Таких как,например, интерактивность [3, c.242-252]. Или эдьютейнмент  в «бизнес-образовании» [3].

Так что остаётся только молча разводить руками. Или наоборот, усердно аплодировать, до «колик» в зардевшихся ладошках…

 

1.15. А о содержании второй цитаты замечу, что на мой взгляд поклоннику, например, «развивающего обучения» при её чтении наверняка захочется тут же соглашаться и одобрительно кивнуть головой. Я же видя курсивное выделение подобных идей, настораживаюсь, сжимаюсь и ощетиниваюсь, готовясь к обязательному опровержению, отпору, возражению. Дескать, так-то оно так, да только вот не во всех случаях.

Уж очень много условий должно выполняться, чтобы признать истинным подобное высказывание, что дескать ни действовать, ни говорить мы не можем, пока не поймем правильно. Обратим внимание, что  так поучают и академики-дидакты и адепты «развивающего обучения».  И у тех и у других получается (пусть и без «злого умысла») какая-то подозрительная апологетика «беззастенчивой рефлексии». Которая и без того у всех навязла «в зубах» за годы своего безрадостного обучения в школе.

Но тут же приглядевшись к формулировке, я обнаруживаю, возможное глубокомыслие великого епископа-гуманиста. Ведь, если мы претендуем на «разумность», то тогда действительно без правильного понимания того, что нужно в данный момент – лучше и руками не махать и рот держать на замке.

Другое дело, если не претендуем! Если и сами не боимся делать ошибки и не пугаем ими учеников. Тогда во время обучения у детей есть возможность самостоятельно и делать и обнаруживать и исправлять ошибки, неточности, заблуждения. Тогда учитель может реально руководствоваться «третьим социо/игровым постулатом» педагогического мастерства, то есть перестаёт бояться быть идиотом [2, с.206-207]. А всё потому, что он перестал претендовать на изначальную, образцовую и непогрешимую разумность.

Тогда всё встаёт на свои законные, природосообразные места. И понимание цитаты оказывается гармоничным и верно отражающим дидактическую действительность…

В целях пояснения напомню, что в начале нового века в среде «околонаучного молодняка» – например, организационно-деятельностных методологов  – были модны разговоры о том, что идеи Коменского давно пора отправить на кладбище и поглубже зарыть в землю. Ан нет! Оказывается, что если обращаться к его идеям, изложенным не в пересказе авторов учебников, а в собственном неспешном, вдумчивом, фрагментарно-ситуативном восприятии исходных текстов – особо не претендуя на разумность, правильность и непогрешимость своего восприятия – то нет-нет, да натыкаешься на столь живительную свежесть мысли, неожиданную глубину аллюзий или непредсказуемую грациозность ассоциации, что остаётся только  диву даваться, откуда, что берётся и куда же раньше смотрели мои глаза, чем были заняты мои мозги, и куда же раньше проваливалась цепкость моего понимания…

 

2. Первый русский иллюстрированный Букварь был создан Карионом Истоминым в 1692 году.  О возможных аллюзиях его детища с «Миром в картинках» Я.А. Коменского если и упоминается, то очень редко и вскользь. А о том, что монах Чудова монастыря московского Кремля, преподающий греческий и латынь, вполне мог руководствоваться и герменевтическими представлениями Августина Блаженного, обычно речи не заходит вообще.

Поясним, что до XVII века начальное обучение грамоте на «Святой Руси» велось по «Псалтыри» и «Часовнику». В 1574 году основатель книгопечатания на Руси – Иван Федоров – издал первый печатный букварь.  Книга не имела никакого заглавия, составлена была из пяти 8-листных тетрадей (что соответствовало 80 стр.). Некоторые её страницы украшались характерными для изданий Ивана Федорова заставками в виде орнаментов из сплетающихся листьев, бутонов, цветов и шишек.

 

2.1. Первую страницу в букваре Фёдорова занимали 45 строчных букв кириллицы. Причём в букваре алфавит приводился трижды:  в прямом порядке, в обратом, а также в разбивку 8-ю колонками (возможно для лучшего запоминания и/или узнавания букв).

Фотокопии страниц первого печатного букваря Ивана Федорова 1574 года

Заглавная страница с алфавитом в «прямом порядке» [под  литерой а]

Вторая стр. с алфавитом в «обратном порядке» [под  литерой в], в «разбивку 8-ю колонками» [под  литерой г] и начальными «двухбуквенными» слогами [под  литерой д]

.
.
Лист с образцами спряжения глаголов

Через четыре года в городе Острог И.Фёдоров организует второе издание [исправленное, дополненное] своего букваря. С последней четверти XVII века в России стали пользоваться букварями как рукописными, так и печатными. Они были хоть и не дешёвым, но вполне ходовым товаром. Содержание и тех и других было сходным, потому что восходило к составу, определённому Иваном Фёдоровым.

Через сто лет после выхода букваря Ивана Фёдорова (и за 12 лет до появления интересующего нас рукописного букваря Кариона Истомина) воспитатель царских детей Симеон Полоцкий по образцу своего предшественника печатника Василия Федоровича Бурцова в 1679 издаёт очередной букварь. Он объёмнее предыдущих – в нём 160 листов. Украшен букварь был своеобразными инициалами, заставками и концовками. Также как и у Бурцева (Москва, 1634 и 1637)  в буквицах, инициалах, начальных слогах и названиях частей книги использовался красный цвет. В книге большого объёма это хлопотное для издателей новшество помогало читателям лучше ориентироваться в книге.

Предварялся букварь Полоцкого предисловием в стихах (это новшество тоже было заимствовано у Бурцева) о пользе просвещения. А вот того, что собственно и называется иллюстрациями в букварях тогда не было. И думается, что не случайно…

«Букварь языка славенска, сиречь начало учения детем хотящим учитися чтению писаний», изданный Симеоном Полоцким
Москва, 1679
Букварь Василия Бурцова
Второе (карманное) издание
Московский печатный двор, 1637

2.2. Но сначала заглянем в букварь, изданный Бурцевым в 1637 на Московском печатном дворе, который стал совсем маленьким. Он получился «карманной» книжечкой, напоминающей кошелёк.

В «букварёнке» Бурцева фронтиспис размещен, во-первых, не на привычном месте. Он оказался не на титульном развороте, а после предисловия для взрослых и стихотворного (!) наставления «младым отрочатам» (!).   В нём фёдоровский принцип построения оставлен был без изменений. Новшеством стал фронтиспис, то есть рисунок который обычно читатель видит на левой стороне титульного разворота. В церковных книгах фронтисписы встречались тогда часто, но все они были духовного содержания и несли не столько иллюстративную, сколько ритуально-декоративную функцию.

А во-вторых, сюжет фронтисписа был вполне светским. Гравюра на дереве живо изображала сцену в классной комнате училища — наставник наказывает розгами (!) провинившегося ученика.

Фронтиспис  в «карманном» букваре
Бурцева (1637)

Некоторые авторы эту гравюру иногда называют иллюстрацией на том основании, что она не находится на титульном развороте. Хотя большая часть специалистов считает, что этот рисунок-наставление воспринимать как иллюстрацию нельзя.

Известно, что фронтиспис существенным образом отличается от иллюстрации в книге. Смысл  фронтисписа некоторые специалисты сравнивают с увертюрой в музыкальном произведении. Вот и у Бурцева гравюра, являясь как бы синтезом всей книги, вводит читателя в специфику её содержания, напоминая о существенной стороне того смыслового контекста, в котором должна осуществляться предполагаемая деятельность.

В таком виде букварь Бурцева переиздавался потом неоднократно. Но увеличить в букваре число рисунков желания  ни у кого не возникало. Как не было и у Симеона Полоцкого мысли украшать страницы своего букваря какими-нибудь специальными иллюстрациями – только декоративные инициалы, заставки и концовкив виде чарующих орнаментов из переплётов листьев и бутонов, цветов и шишек.

 

2.3. Ситуация разъяснится, если принять во внимание, что первые издания в России «Мира в картинках» Я.А.Коменского  (осуществлённые в 1768 и 1788 годах одновременно в Москве и Петербурге) были выпущены без каких-либо иллюстраций (и соответственно без предисловия Коменского, в котором объяснялась их необходимость). Зато тексты подписей (к несуществующим картинкам!)  шли на пяти языках: латинском, русском, немецким, итальянском и французском. Издание именовалось так: Иоанна Амоса Комения* ВИДИМЫЙ СВЕТ. Печат. при импер. Моск. университете, 1768 [второе издание – в университетской типографии у Н.Новикова].

* Поясним, что в чешском языке данное имя произносится как Ян А́мос Ко́менски

Отсутствие картинок было специально объяснено неизвестным издателем, заменившим «Предисловие» Коменского своим собственным. В нём он рассуждал так: «Хотя правда, что изрядно и ясно нарисованные фигуры чрезвычайно увеселяют, мысль своею красотой пленяют, рассеянных оных силы собирают и таким образом внимание, которое есть мать учения, могут в юношестве произвесть: однако, что могут худо вырезанные на дереве фигуры, не имеющие в себе ни рисовки, ни красоты, ни ясности, ни сходства, произвесть? Вместо того чтобы оные [своё] остроумие, силу воображения и вкус в юношестве исправляли, то оными более оное портится и привыкнет худые вещи также охотно видеть, как и хорошие, и первые часто последним предпочитать. Сие худое обыкновение очень трудно после истребить» [цит. по 9, с.20]

Другими словами печатники избегали в своих книгах иллюстраций потому, что «худо вырезанные на дереве фигуры» портят художественный вкус россиян. Почти весь XVII век прошёл под знаменем «старопечатного» орнаментального стиля, что имело свою идеологическую почву (отголоски византийский страстей иконоборчества) и свой здравый смысл доступной эстетики (повторимая лепота). «Широкие листья с острыми зубчатыми краями плавно выгибались в заставках и мелко закручивались в инициалах на всем пространстве Московского государства» [6].

Подражания
печатным оттискам
парадных инициалов
были настолько популярны
в России XVII века, что их
во множестве исполняли от руки.
Пример такой виртуозной
имитации: заполненный
витыми травами узорный инициал
из лицевой рукописи
«Сказание о Мамаевом побоище».
Середина XVII века

В подобных «окружающих обстоятельствах» (по А.С.Пушкину) Карион Истомин задумал взяться за создание первого иллюстрированного Букваря.

Разворот второй рукописной версии «Букваря» Кариона Истомина  Ц-«ЦИ»
и Ч-«ЧЕРВЬ»: буквы кириллицы
(с соответствием греческим и латинским буквам); миниатюры, инициалы, полуустав, образцы скорописи
М., 1693
Бумага, чернила чёрные, золото творёное, киноварь, темпера
.
Карион Истомин (конец 1640-х – 1717), монах Чудова монастыря (в Московском Кремле), справщик (редактор) Печатного двора, придворный поэт и учитель царских детей. Автор первых иллюстрированных букварей, сначала выпущенных в рукописных вариантах (1692 и 1693), а следом и в печатном (1694)

 

2.4. Теперь несколько слов о Карионе Истомине. Происходил он из Курска. Входил в круг учеников «латиниста» Симеона Полоцкого (тогда латинский язык был языком дипломатии и молодых государственных чиновников).

На Московском Печатном Дворе работал писцом, чтецом (корректором), справщиком (редактором) и, наконец, издателем. Преподавал греческий и латинский языки в типографской школе. Был придворным поэтом и учителем детей царской фамилии (как Симеон Полоцкий).

Для обучения царских детей (в том числе и юного Петра I) создал несколько учебных книг. Для царевны Софьи переводил сочинения Августина Блаженного («Боговидная любовь», 1687) [1].

 

2.5. К работе по созданию первого в России иллюстрированного букваря К.Истомин подошёл весьма осмотрительно.

Во-первых, он решил отказаться от выполнения гравюр на дереве, как устаревшей, примитивной и грубой технологии (припомним, какую участь будут ждать первые издания в России «Мира в картинках» Я.А.Коменского). Для исполнения своего замысла К. Истомин привлек известного гравера-печатника Леонтия Бунина, специалиста по гравированию на медных пластинах (который учился  у голландского гравёра А.Схонебека в Оружейной палате Кремля).

Известно, что Л. Бунину принадлежал стан для печатания гравюр с медных досок. В то время такого стана не было даже в солиднейшем центре российского книгопечатания – в Московском Печатном Дворе.

Во вторых, сначала он изготовил букварь в двух рукописных экземплярах. Первый он преподнёс в 1692 году матери Петра I, царице Наталии Кирилловне, для её внука, царевича Алексея. Тому тогда было всего два года, следовательно, говорить о его обучении было рано (оно началось с шести лет). Поэтому букварь, расписанный настоящим золотом и дорогой киноварью (ртутным минералом ярко-алого цвета), использовался членами царской семьи в качестве потешной книжицы (точнее, альбома, потому что размер его был больше привычного нам современного формата А4). И взрослым и детям нравилось, что в Букваре было много красивых иллюстраций (хранится в Государственных музеях Московского Кремля).

В 1693 году второй экземпляр рукописного букваря Истомина получают двоюродные сестры царевича, малолетние дочери царя Иоанна Алексеевича (хранится в Государственном Историческом музее в собрании графа А.С.Уварова).

Фрагмент страницы Л–«ЛЮДИ» (написание изучаемой буквы показано в кириллице, греческ. и латинск. алф.)
Вторая рукописная версия «Букваря» Кариона Истомина. М., 1693.
Бумага, чернила чёрные, золото творёное,киноварь,  темпера., миниатюра, полуустав.
.
На ВТОРОМ ярусе страницы представлены: ладья (реальное изображение; в то время эта форма повторялась в медной, серебрянной и деревянной посуде), лев, лещ, лук (без стрел), лентион простирало (большое полотенце), лошка (ложка), лествица (лестница), ложе (кровать с орнаментом ), лагвица (сосуд для питья), лилия, лопата, лук (растение)
.
В соответствии с изображённым во втором ярусе в ТРЕТЬЕМ ярусе даются такие «нравоучительные» стихи:
.
Люди в согластве      добрыя бывают, 

  в любви жителство   в людех устрояют.
Ладью прави     и себе самаго,
   лву не являйся     без оружен наго.
Лещ и лук ясти      из лука стреляти, 
   лествицею же    благ ход сотворяти.
Лошка, лентион   в надобье творятся, 
    лагвицы полны    пити пригодятся.
Лилия трава        цветом преизрядна,
   юноше недей    грехов дела смрадна. 

А в 1694 году в Московском Печатном Дворе тиражом 106 экземпляров Истомин выпускает печатную версию своего труда. Букварь имел 44 листа и открывался фронтисписом, на котором текст в фигурной рамке пояснял содержание и назначение книги. Роль гравера в создании «Букваря» была столь значительна, что составитель на последней странице представил его как соавтора: «Сий Букварь счини Иеромонах Карион Истомин, а знаменил[рисовал] и резал Леонтий Бунин».

 

2.6. От всех известных предыдущих букварей и азбук работа Истомина (в своих двух рукописных и в печатной версии)  отличается и содержанием, и структурой. В «Букваре» отсутствует раздел слогосочетаний. Отходя от практики зазубривания слогов, составители предложили изящные картинки. В версии 1692-93 – позолота и киноварь, а в 1694 – гравюры на меди привлекали внимание зрителя, который, блуждая по ним взглядом, скоро догадывался, что изображения начинаются с нужных букв. Или вспоминал приедисловие Истомина «Слово читателю, хотящему же учити кого и писати писмен учитися», в котором было сказано: «Под всяким же писменем, ради любезнаго созерцания отрочатом учащимся предложены виды во удобное звание в складе: да что видит, сие и назовет слогом писмене достолепнаго начертания тех. Яко А – Адам, алектор, аспид и проч. Б – брань, брада, бычь. В – венец, виноград, воин. Град, гроб. И весь букварь тако изявлен».

В книге каждой букве отводилась отдельная страница. Изображение буквы сначала давалось в виде одной или двух человеческих фигур, изображённых в свободных позах и разнообразных костюмах.  Антураж, костюмы и бритые («босые») лица большинства персонажей прямо указывали на иноземную природу образцов, которыми пользовались иеромонах Истомин и гравер Бунин.

Искусствоведы определили, что отдельные композиции повторяют рисунки в Алфавите венецианского мастера Джакомо Франко (1596). Например, поединок двух борцов («О-ОН») или взявшаяся за руки влюбленная пара («Н-НАШ»). И в характерных элементах некоторых изображений специалисты обнаружили сходство с «Алфавитом мечты» Джузеппе Мителли из Болоньи (1683). Например, сигнальный рог, развевающееся знамя, пышное перо на шляпе [6].

Учитывая находки искусствоведов, мнение Л.Н.Аверьяновой, гл. библиотекаря фонда редких книг Гос. научной педагогической библиотеки им. К.Д.Ушинского представляется вполне справедливым [1]. Сводится оно к тому, что учитель латинского языка Карион Истомин при создании «Букваря» явно стремился воплотить принцип наглядности при обучении, который неутомимо пропагандировал чешский учитель латинского языка, теоретик педагогики, гуманист-энциклопедист, епископ Ян Амос Коменский, например, в «Великой дидактике» (латинская версия – 1638).

К этому поспешу добавить, что раз и тот и другой были хорошо знакомы с отдельными трудами основателя герменевтики Августином Блаженного, то его идеи – по крайней мере само представление о необходимости некой «герменевтической процедуры» – вполне могли отразиться на иллюстративно-новаторских экзерсисах и штудиях их уникальных и замечательных работ.

 

2.7. Во всех версиях «Букваря» Истомина каждой букве был посвящён отдельный лист, который зрительно делится на три равных яруса.

В верхнем ярусе были представлены различные начертания одной и той же буквы. Знакомство с ней начиналось с большого инициала, изображаемого человеческой фигурой в соответствующей позе. Так, инициал буквы «еры» изображал человек, курящий трубку; букву «червь» — сокольничий с соколом на руке, «ять» — воин с пращой.

Поодаль киноварью были выведены несколько вариантов узорного инициала буквы (такими «ломбардами» в книгах обычно оформлялись абзацы). Чёрной краской – уставные начертания буквы и несколько её скорописных версий (иногда показывались лигатуры – способы соединения с другими буквами). Копируя различные начертания букв и их соединений, дети не только приобретали навыки письма, но и быстрее запоминали сами буквы.

В правом верхнем углу верхнего яруса можно найти сходную по звучанию букву греческого алфавита, а в правом нижнем – латинского (и то и другая – киноварью).

К-«КАКО»: миниатюры, полуустав, скоропись

ПЕРВАЯ версия «Букваря»
К. Истомина.  М., 1692

Бумага, чернила чёрные, золото творёное, киноварь, темпера


К-«КАКО» (фрагмент страницы):  миниатюры, полуустав, скоропись
ВТОРАЯ версия «Букваря» К. Истомина М., 1693
Бумага, чернила чёрные, золото творёное, киноварь, темпера

Средний ярус листа выполнял основные функции букваря. В нём были помещены разнообразные по своей тематике изображения (около десяти: предметы повседневного обихода, церковная утварь, вооружение, растения, животные и т.д.), названия которых начинаются с изучаемой буквы. Над изображениями стоят надписи, причём некоторые из них греческого и латинского происхождения, но написаны они были славянскими буквами. Например, над изображением петуха – греческое «алектор», над якорем – греческое «агкира». Предполагалось, что ученик, увидев рисунок знакомого предмета, должен был дать ему соответствующее объяснение или выслушать комментарий наставника.  Во всех средних ярусах подобных рисунков-миниатюр более четырехсот.

Нижний ярус занимали «нравоучительные стихи»,  в которых для лучшего запоминания азбуки упоминались предметы, изображённые в среднем ярусе. Каждая стихотворная строчка разделяется «зрительной цезурой» (для современного читателя слишком непривычной и запутывающей смысловое восприятие текста).

К-«КАКО». Печатная версия гравера-печатника
Леонтия Бунина
«Букварь» Кариона Истомина
М.1694
.
В среднем ярусе изображены: кипарис, клобук (шапка монаха), кит, колокол, ключ, кокошь (курица), кувшин, конь, корова, корабль, колесница, копье, кречет и кладезь (колодезь) 

.
.
В нижнем ярусе: «нравоучительные стихи» (с цезурой) 

.

.

Како кто хощет   видом си познати,
   в первых вещей сих  будет то писати.
Киты суть в морях,    кипарис на суши,         юный, отверзай     в разум твоя ушы,
В колесницу сядь,    копией борися,               конем поезжай,   ключом отоприся.
Корабль на воде,      а в дому корова,
и кокошь в требу   и людем здорова.
Отложи присно    тщеты недосуги,                 колокол слушай,   твори в небе други! 

 

2.8. Содержание миниатюр в «Букваре» очень пестро и многообразно. Перед автором стояла сложная задача подбора слов. Специалисты установили, что К.Истомин в своей работе использовал «Лексикон славянорусский» Памвы Берынды (Киев,1627г.), рукописные Азбуковники XVI I века и тексты Библии [1].

Известно, что в рукописных вариантах рисунки были выполнены неизвестным мастером Московской оружейной палаты. Считается, что фигуры, из которых составлены инициалы, вероятно возникли под влиянием Симона Ушакова, предполагавшего создать пособие для рисования с изображением фигуры человека в разных ракурсах [8] (ср. совет Я.А. Коменского «подстрекать детей к тому, чтобы они захотели срисовывать рисунки, что полезно во многих отношениях»  – см. параграф 1.12).

 

2.9. Рукописная версия «Букваря», хранящаяся в историческом музее, была выполнена рукой Кариона Истомина. Он же украшал в рукописи рисунки золотом, киноварью выписывал ломбарды, выводил образцы скорописи.

Сегодня, спустя три с лишним столетия, представляется символичным, что Карион Истомин свёл вместе на страницах своего букваря славянские, греческие и латинские литеры. В результате «Букварь» раскрывает алфавитное письмо в пространственном охвате: от православного Востока до католического Запада. И во временном: греческие буквы напоминают о прошлом славянской азбуки (именно византийское уставное письмо легло в основу кириллицы), а литеры латинского алфавита как бы предвосхищают будущее (через шестнадцать лет Петр I утвердит новый шрифт, по рисунку близкий «голландской антикве», который в отличие от традиционного «типографского полуустава»получит название «гражданский») [6].

 

2.10. Печатная версия «Букваря» по техническим причинам  явно должна была сильно отличаться от двух рукописных версий. Необходимо было отказаться от красочности и нарядности букваря. Но гравера-печатник Леонтий Бунин мастерски справился со всеми  возникшими проблемами.

Во-первых, многие иллюстрации рукописного варианта мастер исполнил по-своему, добиваясь более цельных и ясных композиций.

Во-вторых, в гравюре оказалось невозможным воспроизвести позолоту, которой были покрыты фигурные буквы в рукописях. Тогда Бунин вложил в свои инициалы столько фантазии и изобретательности, что, оттиснутые простой черной краской на белой бумаге, они стали выглядеть очень эффектно – не беднее позолоченных.

   Фигурные инициалы
гравера-печатника Леонтия Бунина
в «Букваре» Кариона Истомина
М., 1694
.
Б
-БУКИ, В-ВЕДИ, Г-ГЛАГОЛИ, Ж-ЖИВОТ,
Ъ-ЕР, Ѣ-ЯТЬ, Ю-ЮНЬ

 

В-третьих, углубленная гравюра на меди не позволяла повторить покрытие ломбардов киноварью, поэтому Леонтий Бунин восполнил этот недостаток более изысканной графикой букв. Рисунок его ломбардов заметно богаче исходных рукописных у Истомина.

 Демонстрируя не только каллиграфические приёмы, гравер умело вводит в рисунок ломбардов арабески, использует плетенку и розетки, случается, заканчивает буквицу роскошным навершием или дополняет её штрихи тонким филигранным узором.

Примеры уставных и скорописных начертаний были исполнены им не менее изобретательно и искусно [6].

Леонтий Бунин: резные ломбарды для глубокой печати
цельногравированного  «Букваря» Кариона Истомина

Фрагменты оттисков медных гравюр «Букваря» Кариона Истомина (М., 1694)
.
Работая долгое время словописцем в Оружейной палате, Леонтий Бунин в совершенстве владел пером и был знаком с лучшими образцами рукописей, хранящихся в Московском Кремле. Его каллиграфическое мастерство  особо проявилось в изяществе и разнообразии ломбардов на страницах «Букваря» К. Истомина 

 

2.11. Патриарх отечественного книговедения Алексей Алексеевич Сидоров (1891–1978) подчёркивал, что неистощимое разнообразие гравюр в «Букваре» Истомина–Бунина делает его не обычным учебником для чтения, а скорее «альбом» или тетрадью образцов, по которым многому может научиться не только начинающий ученик, но и умудрённый мастер книги! И прежде всего – искусству рисования отдельной буквы, гармоничному сочетанию начертаний текста с разнообразием миниатюр и их праздничной подаче на каждой книжной странице [12, c.110].

 

Список цитированных источников 

1. Аверьянова Л.Н.Букварь Кариона Истомина  [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://nnm.me/blogs/jkar/bukvar_kariona_istomina/

2. Букатов В.М., Ершова А.П. Нескучные уроки: обстоятельное изложение социо/игровых технологий обучения. – СПб.: Школьная лига , 2013. / Режим доступа к электр. ресурсу: https://www.openlesson.ru/?p=1702 

3. Букатов В.М., Дьяконова О.О. Из истории дидактики: эдьютеймент
в образовании взрослых и интерактивные технологии обучения в современной школе // Педагогика. –2014. № 8.– С. 44-52. / Режим доступа к электр. ресурсу: https://www.openlesson.ru/?p=77022 

4. Гайдель  Ирина. Слово о первом букваре [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://www.russia.edu.ru/edu/description/history_edu/911/ 

5. Гёте. И.В. Из моей жизни. Поэзия и правда: ч. III-IV.– М.: ГИЗ «Худож. литература», 1937.

6. Домбровский А. Искусство первой буквы // КомпьюАрт 7’2007 [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://www.compuart.ru/article.aspx?id=17910&iid=828    

7. Ершова А.П., Букатов В.М. Режиссура урока, общения и поведения учителя.– 4-е изд., перераб. и доп.– М.:Флинта: НОУ ВПО «МПСИ», 2010. / / Режим доступа к электр. ресурсу [терминологический экзерсис]: https://www.openlesson.ru/?p=3509

8. Иванова Ж.Н. Букварь Кариона Истомина // Древнерусская миниатюра в Государственном Историческом музее: Выпуск 9 .– М.: «Изобразительное искусство, 1988.

9. Красновский А.А. «Мир чувственных вещей в картинках» Яна Амоса Коменского. // Коменский Я.А. Избр. педагогические сочинения: Том III. – М.: Учпедгиз, 1941.– С.3-28.

10. Коменский Я.А. Великая дидактика / Под редакцией А.А. Красновского; перевод с латинского Д.Н. Королькова // Избранные педагогические сочинения: Том 1.– М.: Учпедгиз, 1939.

11. Коменский Я.А. Мир чувственных вещей в картинках/ Под ред. Проф. А.А.Красновского; перевод с латинского Ю.Н. Дрейзина // Избранные педагогические сочинения: Том III.– М.: Учпедгиз, 1941.

12. Сидоров А.А. История оформления русской книги. М., 1964.

13. Фивер У. Когда мы были детьми: Два века книжной иллюстрации для детей /перевод с анг. А. Ильф. – М.: «Советский художник», 1979.

 

Авг. 2014   .


В.Букатов
.

Теория РЕЖИССУРЫ УРОКА → Таблица-БАБОЧКА  и ДРАМОГЕРМЕНЕВТИКА
Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха → Изба-ЧИТАЛЬНЯ

оставить отзыв, вопрос или комментарий

Яндекс.Метрика