Вячеслав Михайлович
Букатов

летопись поступлений



меню

 
ГЛАВНАЯ
 
 
ДО и ПОСЛЕ открытого урока
 
 
СБОРНИК игровых приемов обучения
 
 
Теория РЕЖИССУРЫ УРОКА
 
 
Для воспитателей ДЕТСКОГО САДА
 
 
Разбор ПОЛЁТОВ
 
 
Сам себе РЕЖИССЁР
 
 
Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха
 
 
КАРТА сайта
 
 
Узел СВЯЗИ
 

Часть 1 Нет худа без добра

«Парк» культуры и отдыхаЛетняя ЭСТРАДА «Театр миниатюр»О подготовке и проведении конкурса инсценированной БАСНИ

Нет худа без добра // О подготовке и проведении «конкурса инсценированной басни» (сначала внутришкольном, а затем и окружном) // ЧАСТЬ 1

Обстоятельный рассказ А.П.Ершовой,
за четыре «присеста» записанный
В.М.Букатовым на диктофон

Учителя одной из московских школ пригласили меня рассказать,  как работать над баснями. Дело в том, что перед началом учебного года в школу было спущено распоряжение провести конкурс басен и в округ послать победителей. Если бы в верхах, прежде чем объявлять тот или иной конкурс, пришло в голову сначала посоветоваться со специалистами! Ведь конкурсы и смотры — формы архаичные. Гораздо полезнее — фестивали, слеты, «гости» друг к другу, объединения.

Организаторы детских фестивалей давно уже избегают распределения первых мест. Условия у всех настолько разные и уровень педагогов настолько несравнимый, что некорректно сравнивать результаты детских усилий. В одной школе дипломированный театральный педагог, в другой — доброволец-самоучка. Дипломированному проще добиться внешней эффектности. Но работа самоучки может быть ценнее, хотя чисто внешне она, как правило, будет сильно проигрывать.

Фестивали, чем хороши? Тем, что и дети и их педагоги учатся друг у друга на добровольных началах и тому, что им по силам. Поэтому ВСЕ молодцы и ВСЕ достойны наград. И дети счастливы, и учителя, и администрация. И все полны решимостьи продолжить, улучшить, расширить.

Но тут конкурс басен уже объявлен. А раз так, то одни школы собираются завоевывать призовые места, другие — работать так, чтобы самим стыдно не было, третьи, как всегда, — лишь бы отделаться.

Ну как им это понять?

Но конкурс это еще полбеды. Другая половина беды в том, что басни вовсе не являются тем материалом, на котором следует строить начальные этапы развития театрального творчества школьников. Вообще-то басня — взрослый жанр. Дети — ни понять ее художественной сути, ни исполнить ее как следует не могут в силу своих возрастных особенностей.

«В сердце льстец всегда отыщет уголок…» — я не знаю, с какого возраста дети реально могут понять эту идею. Для взрослых она совершенно очевидна. А вот детям, по сути дела, она еще чужда. «Стрекоза и муравей» — то же самое. «Ты все пела, это дело, так поди же, попляши!» — тут для детских представлений о справедливости просто запутанный лабиринт.

Например, для учеников начальных классов вполне понятно звучит мысль: «У сильного всегда бессильный виноват!». Тогда как: «Ты сер, а я приятель сед…» — ну как им это понять? Это же за гранью их детского опыта.

И вот на проблему возрастного непонимания наслаиваются проблемы дилетантских учительских инсценировок. С художественной точки зрения получается гремучая смесь. Этакое антиэстетическое и антихудожественное явление, которое и смотреть-то постороннему человеку неловко.

Почему же тогда инсценировки так популярны и в начальной, и в средней школе? Я думаю, что «ларчик просто открывался». Ведь обычно на уроке монотонная речь. А тут вдруг говорят: ты читай за слона, а ты читай за моську. И ученик, не вставая из-за парты, не поднимая головы от книжки,  с какими-то минимальными творческими усилиями начинает как-то читать. И уже возникает некий театральный эффектик. И учителям кажется, что если они этого ученика подымут с места и выведут к доске, то театральность эффекта усилится. Но получается, к сожалению, наоборот…

Опыт театральной работы с детьми показывает, что при особой комфортной организации исполнения басен дети более чуткие к театральной эстетике — как правило выбирают непривычный для учителей вариант «кукольного театра». Когда персонаж начинает чем-то обозначаться (карандашом, пеналом или какой-нибудь небольшой мягкой игрушкой, из тех, что в своих портфелях или карманах стали в школу носить современные дути), то исполнение перестает выглядеть таким уж дурным и беспомощным, как раньше.

Учителя готовы любую инсценировку поставить

И вот прихожу в школу к учителям. Первое, что я им сказала, так это про то, что обычные инсценировки басен очень вредны для театрально-эстетического развития. Большинство закивало головой. Но не все. Литераторы хоть и явно не поняли, почему это может быть вредно, — но промолчали.

Итак, начинать лучше с детского выбора морали. На какую басенную мораль откликнутся дети? По поводу каких моралей они смогут сочинять свои исполнительские версии?

А во-вторых, сказала я, уважайте волю автора. В басне почти всегда есть рассказчик. И это он передает, что сказал один персонаж, что ответил другой. Пусть и у ваших детей текст рассказчика будет полным. Если текст большой и детям много учить, поставьте трех человек, которые по очереди будут играть одного и того же рассказчика. А рядом, параллельно его рассказу, другие ученики пусть показывают видеоряд рассказываемых событий. Показывают как угодно, любые варианты актерского исполнительства.

Учителя эту идейку усекли. Но тут же прозвучал вопрос: «Неужели дети сами будут придумывать? А нам что же нельзя ничего показывать?» Я не успела рота открыть, как З.Л. ответила: «Да нет, ну конечно же с нашей подачи.» Она совершенно уверена, что, во-первых, ученики сами ничего интересного не выдумают. А во-вторых, стоит только учителю «подать» идейку или показать, что нужно сыграть, как дети тут же это сыграют или скопируют. Вот и все актерское обучение. Делай как я — и никакого тебе развития личности.

Ну сами понимаете… Учительница покажет какой-нибудь плохенький «актерский приемчик», а когда ученики начнут старательно повторять- получится еще хуже.

Даже если она покажет и неплохо, что они начнут повторять? Внешний рисунок движений, а не действие! Такое повторение убийственно. Этот путь ведет к штампам, от которых театральное искусство на корню чахнет.

Ведь, что обычно учителя показывают? Банальные примеры громкого и членораздельного чтения. Вот и вся театральная культура. Ведь у нашего учительства она находится на довольно низком уровне. Но тут им на выручку приходит энтузиазм. Учителя всегда готовы и любую инсценировку поставить, и все творческие задачи решить. Только вот развитие и театральной культуры, и самобытности детского творчества оказывается внакладе.

Самое главное, чтобы  друг к другу ходили

Итак, я настойчиво просила учителей не делать из басен пьесу. Басня этого не терпит. Пусть будет настоящий рассказчик. А вот кто он — пусть дети сочиняют сами.

Например, «Ворона и лисица». Кто и про что нам эту историю рассказывает? Ворона о том, как ее облапошили? Или Лиса рассказывает о том, как она ворону провела?

Или  «Волк и ягненок». Это мать ягненка рассказывает, как подло поступил Волк с ее маленьким, любимым сыночком? Или сам Волк похваляется, как он с умником разделался?.. Текст звучит один и тот же, а рассказы получаются разными!

А что же тогда всем остальным ученикам делать? Если это младшие школьники, то они, например,  могут сходить в зоопарк, а потом сыграть всех зверей, которые упоминаются в басне. Только не по воображению, а по своим наблюдениям. Не по штампу: прыг-прыг — значит зайчик, тяф-тяф — значит Жучка. А по реальным наблюдениям за повадками животных: какие они у медведя, у лисы, у зайца. И выносить на суд зрителей эти детские наблюдения нужно не столько для воплощения идеи басни, сколько для развития подлинного детского театрального творчества… Уж раз детям приходится выступать, то их выход на сцену лучше связать с познанием действительности (особым познанием «искусства действий»), а не с натаскиванием, да еще в банальнейших театральных шаблонах.

Представим урок (или репетицию). Если один читает басню, то что могут на сцене делать все другие ученики? Например, если дети выберут басню про медведя и обезьяну с зеркалом, то половина класса превращается в медведей, другая половина — в обезьян. А рассказчик — кто-то один (или три человека по очереди) — по книжке (или наизусть) читает весь текст.

А закончила я встречу пожеланием: «Самое главное, чтобы вы друг к другу ходили, помогали, советовались. Чтобы между собой обсуждали увиденное.» Одна учительница сразу же предложила, чтобы завтра желающие к ней на урок заглянули.

Каким голосом читать басню, оказывается, не написано!

После собрания мне стали вспоминаться разные забавные, поучительные и курьезные ситуации…

Много-много лет назад я впервые занялась прилаживанием режиссерского искусства к школьному изучению басен.  Пятый класс. Первым шагом в работе с басней «Стрекоза и Муравей» было задание: выяснить, все ли написано в басне о том, как ее читать. (Потом неоднократно было проверено, что подобные каверзные вопросы можно и нужно задавать уже во втором классе). И у детей достаточно быстро возникла уверенность, что  далеко не все! «Не написано: тонким или толстым голосом нужно читать!» — сказали они.

Дальше — больше. Дело дошло до того, что однажды пятиклассники разглядели, что  по тексту вообще неизвестно, принял муравей стрекозу или не принял? Он ее выгнал вон или, наоборот, пригласил к себе домой «поплясать»? Они обнаружили, что в басне этого не написано!

Так я вышла на основную проблему в герменевтике (науке о толклвании): что же собственно содержится в самом тексте, а что мы ему приписываем по своему читательскому произволу…

Следующие мои шаги тоже были направлены на углубление личных ученических пониманий. Дети читали «Ворону и лисицу» от лица разных персонажей. Если эту историю рассказывает лисица, то она скорее всего будет говорить о том, как легко облапошить простофилю: подольстишься — и всё получишь. И тогда исполнительская «мораль» будет направлена против того, кто так считает.

И, наоборот, если ворона рассказывает, что вот надо же, раз в жизни повезет, так и тут у тебя изо рта (!) сладкий кусочек вынут. В этом случае «мораль» будет высмеивать уже совсем другое. Мораль окажется не в произносимых словах (у Тютчева: «Мысль изреченная есть ложь» — прим. ред.), а в самой позиции исполнителя. Тогда и исполнение басни становится художественным.

Уже польза великая

В свое время думали мы с коллегами по театральной педагогике и над тем, как же могут проходить конкурсы басен, раз уж они иногда затеваются.

Вот начальные классы. Один из вариантов — басня не читается, а загадывается. Ученики выходят на площадку, изображают каких-то животных, какие-то сценки, а зрители отгадывают, по мотивам какой басни… Кто отгадал, тому приз за догадливость…

Второй вариант — это разные рассказчики. Басня читается не от лица абстрактного автора, а от лица кого-то из персонажей. Например, представим, что лиса прибегает в нору, где остальные лисы — кто играет-куражится, кто спит, кто выкусывает блох… И вот наша лиса, взахлеб рассказывая, как дело было, угощает всех сыром!

Или — от класса выставляются два-три варианта одной и той же басни. Но и исполнители, и рассказчики, и «изюминки» в этих вариантах разные. В одном случае — лиса пришла к своим подружкам лисичкам. В другом — ворона прилетела к своим подружкам воронам…

Разнообразие вариантов можно получить и за счет костюмов. Например, Муравей историю про Стрекозу рассказывает два раза. Но первый раз он — нищий, а второй — богатый. Разница в костюмах будет помогать исполнителям находить нужные интонации, жесты, подтексты…

Еще один вариант — рассказчик читает полный текст, а помощники в это время показывают пантомиму. Они тоже могут быть одеты по-разному. И рассказчику нужно будет читать, соответственно, по-разному.

Помню, как-то во втором классе на уроке чтения репетировали басню «Лебедь, рак и щука». Дети должны были услышать, кто же по мнению данного рассказчика прав: лебедь, рак или щука. Три раза подряд один из учеников читал одну и ту же басню. И одноклассники обнаружили (не все, конечно), что одна и та же фраза в устах чтеца, который ведет речь от лица рассказчика, считающего, что прав лебедь, звучит не так, как от лица того, кто уверен в правоте рака или разделяет мнение только щуки. И для актерской техники, и для зрительской культуры это очень важное умение…

А подростки постарше? Что же можно делать с баснями у них на уроках? Да хотя бы то же самое — уже польза великая. Диапазон выбора басен, я думаю, у них будет пошире. Так же как и диапазон исполнительских решений. Басни — это ведь маленькие шедевры. И чем старше читатель, тем больше у него шансов это обнаружить. При условии, что он на всю жизнь не ослеплен банальными школярскими трактовками…

Диктофонная запись
и литературная обработка
Вячеслава Букатова

.

«Парк» культуры и отдыхаЛетняя ЭСТРАДА «Театр миниатюр»О подготовке и проведении конкурса инсценированной БАСНИ

оставить отзыв, вопрос или комментарий

Яндекс.Метрика