Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха → Кафетерий «РАЗГОВОРЫ ЗАПРОСТО»
[2] ДО и ПОСЛЕ открытого урока
[3] Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха → Дом ЛИТЕРАТУРНОГО творчества → «Комната» СМЕХА
 БИКЕЕВААлина Сергеевна // Самара Всё познаётся в сравнении |
 |
Последнее десятилетие в российских образовательных учреждениях стали популярны совместные образовательные проекты с зарубежными странами. К примеру, в нашей гимназии было три таких совместных образовательных проекта – с Германией, Великобританией и США, причём каждый из этих проектов шёл ни один год.
Совместный образовательный проект с другой страной – это когда зарубежные делегации педагогов и школьников приезжают в нашу российскую школу на 2-3 недели. Причём те дети живут по российским семьям, а потом наша российская делегация едет с ответным визитом к ним.
Из участия в таких совместных образовательных проектах получаешь не только незабываемый опыт общения с иностранцам, но и совершенно необычный взгляд на содержание собственной работы . Именно из такого «проектного» опыта и возникла серия рассказов, первоначально объединённых мною девизом: “Ох, уж эти россияне, или как нас воспринимают иностранцы”.
с о д е р ж а н и е
[об огромности масштабов и размеров]
[о школьном питании]
[об умелых руках наших школьников]
[о фантастическом энтузиазме наших учителей]
[«за всё ту же мизерную зарплату»]
[о родителях]
[о категоричности учительских высказываний]
[о профессиональном запрете на запреты]
[о дисциплине на уроках и переменах]
[о чтении программных художественных произведений]
[о методической компетентности школьных учителей]
[2] «Летайте самолётами Аэрофлота, господа американцы!»
[3] Как мы встречаем иностранные делегации вообще и о туалетной бумаге в частности
[4] Как в российских школах окна на зиму заклеивают
◊><◊><◊><◊><◊><◊><◊
«Просто ПОРАЗИЛКИ» или О неожиданных пересечениях «аргументов и фактов» школьного образования в РФ и США
Опубликовано в журнале «Английский язык в школе», №4(2006) и на Форуме
учителей английского языка: http://www.englishteachers.ru/forum
Американец Крис привозил в нашу школу группы американских школьников в рамках российско-американского образовательного проекта. Наши ребята тоже летали в Америку и там посещали занятия в обычной общеобразовательной школе, директором которой Крис и являлся. Этот российско-американский образовательный проект длился несколько лет. Так что и американцы побывать у нас, и наши школьники и преподаватели погостить у них успели несколько раз.
Во время пребывания американского директора у нас я и мои коллеги водили нашего американского гостя по разным урокам и мероприятиям в нашей школе. По ходу каждого урока или мероприятия мы переводили ему суть происходящего. У нашего иностранного гостя случались иногда просто «поразилки», которые мы с ним обсуждали в дружеской беседе.
[об огромности масштабов и размеров]
Первое, что поразило иностранца – огромные размеры нашей российской школы, где перемешаны разновозрастные учащиеся: малыши, ученики среднего звена и старшеклассники. Американец и не знал, что такое бывает. Дело в том, что у них всё отдельно: начальная школа, средняя школа и выпускная школа или «хай скул». Все эти школы находятся в отдельно расположенных зданиях.
Удивился иностранец и нашей системе распределения школьников на строго фиксированные классы с почти неизменным составом учащихся. У них-то совсем не так. На один учебный предмет идёт один состав школьников, на другой – другой, на третий – третий. Он долго не мог понять, как же мы это сумели организовать, пока мы ему не растолковали про отсутствие выбора у школьников, какие предметы им изучать. В американских школах, за исключением двух-трёх обязательных предметов, все остальные предлагаются школьникам на выбор. Последним фактом наши российские учителя были не просто изумлены, а крайне возмущены, правда, все возмущения высказывались в отсутствии иностранного гостя.
Следующим поводом для изумления иностранца послужило обилие школьных предметов, которые школьники без всякого выбора просто обязаны изучать. В старших классах учебных предметов, к удивлению американца, оказалось больше десятка. Крис несколько раз пытался пересчитать учебные предметы в расписании старшеклассников, думая, что каждый раз ошибается или чего-то не понимает. Затем, изумившись в очередной раз, что учебных предметов обязательного изучения всё же больше десятка, он робко заметил: «Как же ваши школьники справляются с такими учебными нагрузками? Когда же они занимаются спортом, отдыхают, зарабатывают свои собственные деньги, наконец?»
Американец поведал нам «страшную» вещь, страшную для наших российских учителей, оказывается, у американских и канадских старшеклассников в расписании на один учебный семестр стоит всего ЧЕТЫРЕ учебных предмета. Повторяю, ЧЕТЫРЕ! В следующем учебном семестре предметы могут смениться, но их будет всё равно только четыре и не больше. Правда, учебных предметов, изучаемых в одном семестре, может оказаться и три, если школьник вдруг бросит один предмет, решив, что он для него слишком сложный или преподавание ему не понравится. У каждого школьника есть такое право.
Уроки у них идут парами и у школьников одинаковые предметы каждый учебный день. Ещё наш иностранец никак не мог понять, почему в нашем школьном расписании отсутствует большой часовой перерыв между занятиями, на отдых, на обед, на спортивные игры.
[о школьном питании]
Надо сказать, что иностранец был крайне вежливым и очень осторожным в своих высказываниях. Иной раз мне приходилось долго допытываться, приставая к нему с вопросами, чтобы узнать его мнение. Просто так, по собственной инициативе он почти ничего не высказывал, опасаясь обидеть своих российских коллег. Тому, что мне удалось всё же «раскрутить» иностранца на откровенность хотя бы по некоторым вопросам, во многом способствовал тот факт, что американский директор в течение трёх недель жил в нашей семье. Таково было одно из условий нашего совместного образовательного проекта и российско-американского обмена школьниками и педагогами – проживание в семьях принимающих сторон.
Наша российская школьная столовая нанесла следующий сокрушительный удар по воображению и мышлению наших иностранных гостей. Во-первых, эти избалованные американские дети совершенно не ели в нашей школьной столовой «щи да кашу – пищу нашу». К киселям и компотам даже не притрагивались и всё тут. Мы с ними просто измучились и постепенно стали всем педколлективом приносить из дома что-то домашнее, организовывая для иностранцев отдельные столы.
В свою очередь, американские школьники просто шокировали работников нашей школьной столовой тем, что они заходили куда угодно. В любую зону столовой и, не спрашивая ни у кого, брали всё, что видели, где бы это ни лежало. Правда, потом, всё равно почти ничего не ели.
Наши дородные столовские работницы были просто возмущены подобным самоуправством, ведь они привыкли к принципу – «Ешь, что дают, и не самовольничай». Американские же дети вели себя свободно, незакомлексованно, ни у кого, ни на что, не спрашивая разрешений. Когда я с Крисом осторожно обсудила этот вопрос, то он мне резонно заявил: «Если детей постоянно заставлять спрашивать, что можно, а что нельзя, давая или не давая им разрешения на элементарные вещи, то дети такие вырастают не смелыми и раскрепощёнными, а наоборот крайне зажатыми, что очень плохо, т.к. они сами не способны принять простых решений».
Вот так. А думаем ли мы об этом в нашей российской школе? Или по-прежнему строим наших детей рядами и заставляем их ходить парами?
Вообще же Крис был довольно терпелив и подчёркнуто сдержан в отношении нашей школьной столовой. Сколько я не допытывалась, он не произнёс ни одного плохого слова о предлагаемой школьникам пищи. Но всё же один раз мне удалось застать иностранного гостя врасплох, когда я за ленчем вдруг неожиданно спросила его: «Знаю, что все национальные кухни очень отличаются друг от друга. Что вас поразило и удивило в нашей школьной столовой?»
От неожиданности он честно и прямо ответил: «В вашей столовой совершенно отсутствует выбор еды. Здесь как будто действует принцип – «Ешь, что дают, а то останешься голодным». А что делать, если человек, пришедший в вашу столовую, к примеру, вегетарианец? Или, скажем, не ест тот или иной продукт по религиозным соображениям, либо по предписанию врача?
У вашего школьника нет выбора в принципе. Он оказывается перед дилеммой – либо есть то, что дают, либо оставаться вовсе голодным. Ведь часовой перерыв на обед у вас тоже отсутствует, в течение которого школьники могли бы сходить на обед, к примеру, в ближайшее кафе или домой. И с собой, как я заметил, ваши школьники не приносят в школу завтраки. Да и разогревать их было бы негде. Я нигде тут у вас не видел микроволновок, для этого предназначенных. Хотя, может быть, это и не плохо, т.к. такая политика направлена на сохранение здоровья подрастающего поколения. И она, надо признать, даёт видимый результат».
«А почему вы решили, что от такого положения дел есть положительный результат?»
«Я заметил, что все ваши школьники, в основном, худые и подтянутые. Многие же из наших ребят – с избыточным весом. Может быть, действительно нельзя позволять ребятам есть то, что они хотят? Но лично мне никогда не приходило в голову, что это можно организовать в школе вот так централизованно. Очень любопытная у вас система школьного питания!»
[об умелых руках наших школьников]
Поразили нашего гостя уроки ручного труда в разных классах. Он искренне восхищался искусными поделками наших школьников и даже собрал небольшую коллекцию сувениров и разных изделий, сделанных ребятами своими собственными руками. Наш гость сказал, что непременно повезёт свою коллекцию домой, чтобы продемонстрировать её своим американским коллегам. Американец честно признался, что их школьники не умеют так хорошо работать руками, мастеря разные вещи. По его словам, то, что сделали наши пятиклассники, пожалуй, под силу только американскому выпускнику школы, да и то не каждому.
Следующее удивление, случившееся с нашим иностранным гостем, было вызвано обилием, как он сам выразился, уборок, ремонтов, покрасок и т.п., осуществляемых в школе самими ребятами совместно с их учителями. Директор американской школы сказал:
«И как это только у вас получается – организовать ваших школьников на все эти работы?! И ещё более удивительно, что ваши учителя безотказно работают рука об руку со своими учениками. Я даже себе не представляю, каким образом я бы смог уговорить своих учителей, например, мыть вместе с ребятами полы в учебных аудиториях, красить парты или ремонтировать школьную мебель. И почему ваши учителя всё это не отказываются делать?»
Мне подумалось: «Они бы, может быть, и отказались бы, да их согласия никто, к сожалению, и не спрашивает».
[о фантастическом энтузиазме наших учителей]
Вообще-то, что касается наших российских учителей, было несколько «поразилок», сразивших иностранца наповал. Вот некоторые из них.
Крис заметил, что наши учителя проводят в школе очень много личного времени. Гость спросил: «У ваших учителей почасовая оплата?» «Да, – объяснили мы. Но только за проводимые уроки».
«Почему же тогда ваши учителя не уходят домой сразу со звонком?»
Я не нашлась, что ответить иностранцу, а он продолжал свои рассуждения: «Наверное, они так любят свою работу, что работают, как вы, россияне, иногда говорите, для души, а не за деньги. Я слышал, такое в России часто случается. Вы не придаёте деньгам такого большого значения, как мы, американцы».
Иностранец отметил, как все учителя красиво одеты, причёсаны и подкрашены. Крис спросил дважды, всегда ли наши российские учителя выглядят на работе подобным образом или это только из-за американских гостей. Пришлось честно и, надо сказать, не без удовольствия признать, что наши учителя стараются всегда хорошо выглядеть.
Наш гость с удивлением отметил полное преобладание в российских школах учителей – женщин. А на наш вопрос, как дело обстоит у них, он объяснил, что в начальной школе у них тоже большинство учителей – женщины. В средней и выпускной школах, пожалуй, поровну. А в колледжах и университетах уже больше преподавателей мужчин.
Директор американской школы с удивлением отметил желание наших российских учителей учиться, посещать разные семинары, курсы повышения квалификации, лекции, занятия в своё личное время, которое, как он изумлённо выяснил, совсем учителям не оплачивается. Он объяснил: «Мне, как директору школы, пришлось бы делать солидные доплаты к учительским зарплатам, чтобы уговорить, убедить своих коллег посещать какие-либо курсы или занятия. И то, я не уверен, что они бы безоговорочно на это пошли. В ваших учителях чувствуется просто какой-то фантастический энтузиазм работать. У наших – такого нет».
В крайнее недоумение повергло нашего гостя полное отсутствие у российских учителей специальных льгот и страховок по здоровью и особенно стоматологии. «И почему ваши учителя соглашаются без этих льготных медицинских страховок работать?» – недоумевал Крис.
Ещё наш гость никак не мог понять, почему у школы отсутствует бассейн, школьный стадион, баскетбольная и волейбольная площадки, а также обычный школьный автобус. Да уж, их обычный школьный автобус является для нас делом совсем необычным.
[«за всё ту же мизерную зарплату»]
Очень удивился иностранец, узнав, сколько устных экзаменов, зачётов, собеседований, опросов и т.п. проводится в нашей школе. В их системе образования, как известно, преобладающей формой экзамена является письменный тест. Гостю очень понравилась наша повсеместная система устных экзаменов и опросов, т.к. она, по его словам, во-первых, развивает речь, а следовательно, мышление школьников, во-вторых, способствует общению напрямую учащихся с учителем.
«Только сколько же надо платить учителю, чтобы он сначала готовил весь материал к устным зачётам и экзаменам, а потом выслушивал каждого ученика и общался с ним индивидуально?» – спросил Крис. Мы же, в свою очередь, старались не акцентировать внимание гостя на вопросах оплаты учительского труда в России. Это уже совсем другая история – история российская, а не американская.
Американскому гостю очень понравились и внеклассные мероприятия. Он присутствовал на нескольких: «Праздник Букваря», «Последний звонок», «Выпускной вечер». Да, это уж точно, таких мероприятий, красочных, ярких, хорошо организованных и продуманных и в тоже время искренних, очень трогательных и душевных не проводится ни в Америке, ни в Канаде, ни в Великобритании.
О чём честно говорили многие наши иностранные гости из англоязычных стран. Правда, у них есть торжественные собрания, где вручаются школьные аттестаты, но всё проходит более формально и официально и менее продолжительно, чем в России.
Криса тронул до глубины души наш традиционный школьный праздник «Последний Звонок». Его очень удивило, что выступают на таком празднике и сами школьники, и учителя, и родители. Причём выступают не сухо и протокольно, а очень неформально, искренне, от души.
Наш гость спросил, нанимаем ли мы театрального режиссёра, чтобы поставить такие чудесные концертные номера и соединить их в единое театрализованное шоу. Ну, как тут объяснишь иностранцу, что всё это делают те же школьные учителя за ту же мизерную зарплату. Ведь не поймёт!
[о родителях]
Очень удивила нашего иностранного гостя возможность для родителей подойти к завучу, директору школы и к любому учителю в любое время для обсуждения каких-то своих проблем. Он объяснил, что в их любых школах если вы хотите встретиться с учителем или администрацией школы, то нужно предварительно договориться об этой встречи, т.е. назначить «аппойнтмент» (Appointment).
Просто так без предварительной договорённости вас никто не примет. А в заранее назначенной вами встрече будет точное указание времени вашей встречи – от стольки до стольки, от сих до сих – и ни минутой больше.
Поразила американского директора школы и помощь российских родителей, которую они оказывают школе безвозмездно буквально во всём – от уборки и покраски классных комнат до организации и проведения школьных праздников и вечеров. Как оказалось, в их школах такого почти не бывает. А если и случается, то редко и крайне дозировано, а не безразмерно, как у нас, в российской школе.
[o категоричности учительских высказываний]
Удивился наш гость обилию замечаний, указаний и инструкций, которые получают наши российские школьники не просто ежедневно, а ежесекундно. Крис также отметил категоричность, и даже резкость, высказываний наших российских учителей. Когда я попросила американца привести конкретные примеры, тем самым специально вызывая его на откровенность, он долго колебался, не желая, видимо, оскорбить своих российских коллег, и потом, на мой взгляд, привёл не самые яркие примеры. Но, тем не менее, вот они.
Пример первый. «Вот, вы с такой лёгкостью произносите слово «инвалиды», как бы припечатывая это определение к больным людям». В английском варианте беседы это была фраза «disabled people», где действительно слово «disabled» было ударным.
«А как же надо говорить?»
«Лучше сказать – «люди с некоторыми отклонениями». (В английском варианте это – «people with disabilities».), или «люди с особыми потребностями» (people with special needs). «В таких словосочетаниях главным всё-таки является слово «люди». Ведь они – прежде всего люди, просто немного другие, чем мы с вами, поэтому лишь после слова «люди» можно объяснять, что эти люди с некоторыми особенностями».
В английском варианте нашей беседы фраза, предложенная нашим иностранным гостем, звучит как «people with disabilities», и в ней слово «люди» действительно является ударным.
Пример второй. Очень не понравилось нашему гостю частое употребление глагола «должен» или «не должен» в речи взрослых. Мой собеседник вспомнил о случившейся в парке ситуации, когда там гуляли российские и американские дети. Было очень тепло, погода была чудесная. Одна полная девочка из российских школьников съела четыре мороженных и пошла покупать пятое.
Российская учительница бдительно её задержала и довольно резко и нетактично сказала: «Ты не должна есть так много мороженного, у тебя и так избыточный вес». Замечание было высказано российским педагогом громко при всех. А т.к. наша учительница была учителем английского языка, а у нас была между собой договорённость – в присутствии иностранцев по-русски не говорить, то замечание было сделано по-английски. Это замечание очень не понравилось американцу, не случайно он в своём рассказе не назвал имя учительницы, допустившей явную бестактность по отношению к подростку.
[О профессиональном запрете на запреты]
Подчеркну, что иностранец всю эту ситуацию комментировал весьма осторожно и сдержанно: «К примеру, вы говорите подростку «Ты не должен есть так много мороженного!» Причём говорите это резко и безапелляционно. На мой взгляд, так нельзя говорить другому человеку, в принципе, если, конечно, речь не идёт о нарушении законов. Это – неприлично, оскорбительно, да и малоэффективно. Мы не можем другому человеку ничего запретить. Запретить что-то может лишь человек себе сам. То есть самому себе он может сказать: «Я не должен есть так много мороженного».
Поясню, что в английском варианте беседы речь идёт о модальном глаголе «must», значение которого «должен», «обязан». По мнению иностранца, этот глагол не следует употреблять в беседе с другим человеком, т.к. высказывание начитает звучать, как прямой приказ или категоричное запрещение.
«А как же надо сказать?» – спросила я.
«На мой взгляд, третьему лицу можно сказать в качестве доброго совета: «Тебе не следовало бы есть так много мороженого». В английском варианте беседы речь идёт о более мягком по значению модальном глаголе «should», который переводится «следует».
А мой собеседник, между тем, продолжал развивать свою мысль: «Далее, после того как вы что-то ненавязчиво, в дружеской форме посоветовали своему собеседнику, идёт краткое объяснение, почему этого делать не следует, с аргументами и доводами, не обидными для человека и не задевающими его личность».
Например: «Мороженое – высоко калорийный продукт. В нём содержится много жира. Кроме того, в нём много разных синтетических добавок, типа эмульгатора, ароматизатора, стабилизатора и т.п. Интересно, ты прочитал, что написано на этикетке о химическом составе мороженого?»
А закончить наше замечание третьему лицу о мороженом, после изложения своих доказательств, по-моему, надо не резко утвердительным предложением-приказом, а вежливо-вопросительным. Например: «Я прав?» Или: «Как ты думаешь?»
Вот вам и краткий психологический анализ наших учительских замечаний, которые как стрелы летят в наших школьников ежеминутно. Американец сказал: «Иногда (Скорее всего, он имел в виду часто.) в ваших резких замечаниях и суждениях не чувствуется уважения к личности человека, на которого эти суждения и замечания направлены. И, вообще, зачем так много приказов детям?! Я прав?» Вот так, уважаемые российские педагоги!
[О дисциплине на уроках и переменах]
Ещё наш гость отметил, что российские школьники постоянно что-то читают в коридорах школы, уткнувшись в разные книги и учебники. И его привело в особое изумление, что многие ребята всё время что-то заучивают наизусть. Крис отметил это, как бесспорный положительный момент. Подобную картину вряд ли можно наблюдать в американской или канадской школе.
Мы водили американца по разным урокам в нашей школе. По ходу уроков мы, учителя английского языка, переводили ему суть происходящего. Он, кстати сказать, был совершенно изумлён тишиной и отличной дисциплиной наших учащихся на всех уроках, особенно тем, что никто из ребят во время уроков не вскакивает со своих мест, не расхаживает по классу, не переговаривается, не пьёт прохладительные напитки, не жуёт жвачки, шоколадки, леденцы и т.п.
Удивило его и то, что все поднимают руку, когда хотят высказаться, никто никого не перебивает, все говорят по очереди. Был наш гость удивлён и тем, как стараются российские учителя донести свой предмет до учеников, эмоционально объясняя всё ученикам, красочно преподнося учебный материал и пользуясь разными плакатами, картинками, учебными пособиями, схемами и карточками.
Криса также удивило, как терпеливо и обстоятельно отвечают российские учителя на многочисленные вопросы своих учеников. Он отметил: «Мои учителя не стали бы отвечать на такое количество вопросов, многие из которых были явно бестолковыми. Американский учитель бы просто сказал ученику: «Внимательно читай задание!» И всё. Ничего бы не стал объяснять повторно».
[О чтении программных художественных произведений]
Совершенно неизгладимое впечатление произвели на американского гостя наши школьные уроки литературы. Да, обычные уроки литературы по российской школьной программе. Для начала он очень удивился, что литература стоит отдельным предметом в нашем школьном расписании, и на неё отводится так много учебного времени во всех классах.
Присутствовал наш иностранный гость и на нескольких уроках литературы. Вот тут-то и случилось с ним главное удивление. В младших классах ребята обсуждали на одном уроке книгу Короленко «Дети подземелья», а на другом уроке – рассказ Толстого «Гуттаперчевый мальчик». Наш гость долго выспрашивал меня о содержании этих произведений, внимательно разглядывая иллюстрации в детских книжках. В старших классах мы с ним попали на урок литературы, посвящённый творчеству Куприна с подробным анализом повести «Гранатовый браслет». В другом классе речь шла о «Преступлении и наказании» Достоевского.
Американец удивился: «Разве можно давать детям читать такие серьёзные книги да ещё с плохим концом? А, тем более, заставлять их это делать в обязательном порядке? Ведь, насколько я понял, литература у вас – обязательный предмет во всех классах».
Честно отсидев на всех вышеперечисленных уроках литературы, Крис сказал: «Какие мрачные произведения! В них даже нет намёка на надежду! И вы это считаете детской литературой?! Ведь всё это изучают ваши дети в школьном возрасте в обязательном порядке».
Иностранца просто поразили наши российские «Списки обязательного чтения», которые выдаются ребятам в школе. Американец спросил: «Не слишком ли это сложно и психологически травматично для детского восприятия – сначала заставлять детей в обязательном порядке читать, а потом обсуждать в классе такие литературные произведения, таких серьёзных и совсем недетских авторов?»
Я попросила объяснений, и наш гость продолжил свои рассуждения: «В университете обязывать студентов читать подобные литературные произведения – ещё куда ни шло! Да и то, у человека непременно должен быть выбор, что именно ему читать, какой учебный предмет изучать. Но в столь юном возрасте, как школьный! Ведь, насколько мне известно, ваши дети покидают школу в возрасте 17 лет. В наших школах ребята, кстати сказать, могут учиться до 21 года. Именно этот возраст, т.е.21 год, считается совершеннолетием. И то, мы такие тяжёлые литературные произведения своих учеников читать не заставляем».
«Вам не нравятся Достоевский, Куприн, Бунин, Солженицын?» – специально провоцировала я своего собеседника на дальнейшие откровения. Мой собеседник тут же поддался на мою провокацию и продолжил свои рассуждения: «Конечно, произведения Достоевского, Куприна, Бунина, Солженицына являются классикой мировой литературы. Бесспорно, они великолепно отражают психологию человека и жизнь России. В них, наверное, раскрывается загадка русской души, богатейший внутренний мир русских, их высокая духовность. С этим трудно спорить, но, вместе с тем, вся эта литература очень депрессивна. И она может сформировать пессимистический взгляд на жизнь и мир вокруг. А это – непоправимый вред психическому здоровью ребёнка. И как только вы этого не боитесь!»
После одного из уроков литературы о творчестве Куприна, ребята подарили нашему гостю красивое издание «Гранатового браслета» в переводе на английский язык. Позже после прочтения данного произведения иностранец сказал: «Почему у вас такая грустная и печальная литература? А вы ещё на школьных уроках начинаете подробно с ребятами анализировать, детально разбирать человеческие страдания, как будто смакуете их. И чего хорошего – копаться в человеческом горе и боли?!»
Вот как, оказывается, воспринимают иностранцы нашу русскую литературу. Да уж, в нашей литературе очень мало комиксов – так горячо любимого ими жанра! Ну что ж тут поделаешь, у нас совершенно другая литература.
[О методической компетентности школьных учителей]
Очень удивительным показался американскому директору тот энтузиазм, с которым наши российские учителя старались в присутствии гостя увлечь, развлечь, завлечь и его, и школьников в «волшебную страну знаний», изо всех сил стремясь сделать свой каждый урок интересным, репрезентативным и необычным. На мой вопрос: «А что, разве ваши учителя поступили бы не также?» – американец ответил:
«Если вы придёте на любой урок в американскую школу, учитель ничего не изменит ни из плана урока, ни из собственного поведения. Более того, вы вообще рискуете остаться незамеченным. И если, к примеру, у учителя было запланировано провести весь урок сидя, а тут вдруг к нему привели гостя, будьте уверены, с появлением последнего на уроке, ничего не изменится. Учитель так и не встанет со своего стула. Нашим учителям и в голову не придёт что-то стараться изображать, приукрашивать и вообще менять из заранее запланированного в присутствии гостя. И я, как директор, даже себе не представляю, каким образом я бы сумел их заставить этим заняться. Мне кажется, подобное мероприятие в принципе невозможным. У вас просто замечательные учителя!»
«А как вы полагаете, почему?»
«Здесь, может быть, два объяснения. Во-первых, хорошая профессиональная подготовка и высокая оплата их труда и, как следствие, большая конкуренция на одно учительское место. Во-вторых, неимоверная любовь к детям и своей профессии. А, как известно, настоящая любовь бывает часто трудно объяснимой. Я не в состоянии объяснить ваших многих уникальных российских явлений, но они – чрезвычайно любопытны».
Во время нашего трёхнедельного общения с директором американской школы мы, российские педагоги, пытались с ним в свою очередь заговорить о проблемах педагогики и методики преподавания разных наук школьникам. Увы, тщетно! На все наши попытки поговорить на выше обозначенную тематику американский директор неизменно от неё, этой тематики, уклонялся и отвечал приблизительно так: «Вы знаете, в нашей школе есть три баскетбольные команды».
На вопрос наших учителей иностранных языков, какие методы преподавания иностранных языков у него в школе являются приоритетными, он, как мне показалось, не очень поняв, о чём его спрашивают, ответил: «Надо, чтобы ребята занимались спортом. Вот в нашей школе, например, две бейсбольные команды…»
Наши настырные учителя иностранных языков назойливо спросили американца: «А какие задачи вы ставите перед учителями иностранных языков как директор учебного заведения?»
Американец ответил: «Ну, какие задачи, чтобы наши ребята, приехав, к примеру, на горнолыжный курорт смогли говорить в гостинице на иностранном языке, спросить, где находится прокат лыж и всего горнолыжного оборудования. Многие наши школьники увлекаются горнолыжным спортом. У нас в школе есть отличная команда горнолыжников. Ребята часто выезжают на различные соревнования».
Мы уж не стали спрашивать директора американской школы о целях преподавания школьникам математики и физики, т.к. боялись услышать в ответ примерно следующее: «Главное в преподавании школьникам математики и физики – научить ребят верно рассчитывать силу своего удара. У нас многие ребята увлекаются боксом. В нашей школе существует отличный клуб любителей бокса. И наши ребята часто ездят на различные соревнования». Ведь мы что-то подобное уже слышали несколько раз.
Да, спорт – это, конечно, хорошо. И здесь сказать можно только одно, что мы, россияне и американцы со своими целями обучения и методическими приёмами – очень разные. Или мы, россияне, просто другие, чем они. Ну, что тут скажешь?! Два мира, два детства, две абсолютно разные системы образования.
Летайте самолётами Аэрофлота, господа американцы!
В нашей гимназии проходит совместный российско-американский образовательный проект. И к нам, в нашу российскую школу, должен приехать американский гость – директор американской хай скул. Американец до этого никогда в России не был. С нашим гостем надо вести переговоры по Интернету, и по просьбе нашего директора это делают учителя английского языка, среди которых нахожусь и я.
Несколько педагогов и администрация школы собирается возле самого лучшего школьного компьютера.Учителя английского все по очереди садятся за компьютер, чтобы писать американцу ответы, а возникшая «группа поддержки», т.е. все остальные присутствующие, помогают эти ответы формулировать.
Обсудив разные служебные вопросы, мы переходим на чисто бытовые детали. И тут встаёт вопрос о том, как лучше американцу из Лос-Анджелеса добраться до Самары. Мы не без гордости объясняем ему, что в Самаре работает представительство немецкой авиакомпании Люфтганза, и что наш гость может из Лос-Анджелеса прямиком прилететь в Самару, сделав при этом пересадку в немецком Франкфурте-на-Майне. Но это – самый дорогой по деньгам вариант. И американец, желая сэкономить деньги компании, финансирующей проект (не свои!), спросил нас о других возможных вариантах приезда в Самару.Мы ему предложили ещё два.
Итак, второй вариант – с пересадкой в Москве на другой самолёт, что не совсем удобно, т.к. связано с переездом из аэропорта Шереметьево – 2 в Шереметьево – 1. И третий вариант – самый дешёвый. Из Лос-Анджелеса до Москвы – самолёт Аэрофлота. От Москвы до Самары – поездом.
Американец заинтересовался самым дешёвым вариантом. И по Интернету беседа пошла именно об этом варианте. Итак, переговоры по Интернету наших с американцем.
Американец: Каково расстояние от Москвы до Самары? Удобно ли ехать на поезде?
Наши: Это – совсем рядом. Конечно же, на поезде удобно и дёшево.
Американец: «Совсем рядом» – это сколько? Не могли бы вы уточнить в цифрах, пожалуйста.
Наши: Ну, это не очень далеко. Это – 1040 км.
Американец: Не могли бы вы назвать точное расстояние в милях?
Наши: 646 миль.
Американец: Повторите, пожалуйста, цифру в милях. Кажется, я вас неправильно понял.
Наши: От Москвы до Самары близко – всего 646 миль.
Американец: 646 миль??? (Американец ставит при этом три вопросительных знака.)
Наши: Но у нас между Самарой и Москвой курсирует очень комфортабельный скорый поезд «Жигули», который считается лучшим из всех поездов Самарской области.
Американец: Какова скорость движения этого поезда, за сколько часов он преодолевает расстояние от Москвы до Самары?
Наши: Это – скорый фирменный поезд. Он идёт очень быстро. Расстояние от Москвы до Самары поезд преодолевает за 17 часов.
Американец: Повторите, пожалуйста, последнюю цифру. Правильно ли я вас понял? Сколько часов идёт ваш скорый поезд от Москвы до Самары?
Наши: 17 часов.
Американец: Ваш поезд идёт так медленно?! Вы же сказали, это – скорый поезд. (Небольшая пауза.) Это, наверное, из-за российских дорог. Я читал, что в России очень плохие дороги.
Наши (с юмором): Не очень!
Для справки: Если путешествие железнодорожным транспортом занимает более 3-3,5 часов, американцы пользуются самолётом. Спать (лежа, как у нас) в американских железнодорожных вагонах не принято, да и невозможно. И, вообще, если дорога дальняя, то американец точно воспользуется самолётом. Поэтому вряд ли жителю США будет понятно, почему 17 часов езды в поезде – это близко, быстро и удобно.
Американец (после некоторой паузы): А что, в вашем поезде есть кровати и там можно спать всю ночь?
Наши (немного растерялись, не знали, как сказать по-английски «купе поезда»): Да, поезд поделён на отдельные комнаты или отсеки, в каждом из которых 4 кровати.
Американец: То есть как 4? Так значит, я буду спать с 3 незнакомыми мне людьми в одном отсеке всю ночь?
Наши (Сообразили!): Можно выкупить 4 места, а ехать вдвоём. Это – всё равно дешевле самолёта.
Американец: А как кассир, продающий мне билет, узнает, что второе место не купит женщина? Или эта вся информация в компьютере?
Наши: Никак не узнает. Все попутчики в поездах – случайные люди.
Американец: Правильно ли я вас понял, что я могу оказаться на 17 часов один на один со случайной женщиной в одном отсеке?
Наши: Ничего страшного. У нас так обычно и бывает. В 4-местном отсеке может оказаться 1 женщина и 3 мужчины или наоборот. Какая разница! Им ехать всего-то 17 часов.
Американец: 1 женщина и 3 незнакомых мужчины?
Наши: Да, на это в России никто не обращает внимания. 1 + 1; 2 + 2; 1 + 3 – это всё равно.
Американец (после паузы): А если я буду 17 часов ехать в одном отсеке вдвоём с женщиной, каковы могут быть юридические последствия?
Мы, команда вокруг компьютера, все дружно расхохотались. Однако, мы поняли, переговоры ведёт юридически грамотный человек. Ха – ха – ха!
Наши (решили ответить с юмором): Не волнуйтесь, жениться не придётся!
Американец (после долгой паузы): Я не имел в виду бракосочетание. Мой вопрос был о возможной подаче жалобы со стороны незнакомой мне женщины с последующим судебным разбирательством и вытекающими отсюда денежными компенсациями, которые мне, вероятнее всего, придётся заплатить по предъявленному иску.
Наши (после дружного ХА – ХА! дают серьёзный ответ): Нет, этого ничего не будет. Мы вам гарантируем. Да и, вообще, можем послать за вами в Москву нашего преподавателя английского языка – мужчину! Вы с ним поедете вдвоём в одном отсеке поезда.
Американец: А в вашем поезде есть окна?
Наши: (ещё 5 минут ухахатывались): Конечно, в каждом отсеке – по окну.
Американец: Извините за мой следующий вопрос. А в вашем поезде есть «MEN’S BATHROOM» – в переводе с английского «ванная комната для мужчин»?
Наши: Нет, в поезде есть только туалет.
Американец: Только мужской туалет?
Наши: Туалет – общий: и мужской, и женский вместе.
Американец: Как в России ещё остались такие туалеты? В Америке общие туалеты были запрещены в 19 веке.
Наши ещё 5 минут ухахатывались. Американец надолго замолчал.
Наши: Каково ваше решение? Как вы будете добираться до Самары?
Американец: Наверное, я не смогу воспользоваться вашим скорым поездом.
Наши (уже ради хохмы): Почему??? (И ставят 3 вопросительных знака.)
Американец (честно объясняет): Если я в поезде проведу 17 часов, а там нет ванной комнаты для мужчин, а, сойдя с поезда, я ведь должен поехать прямо к вам в школу. Насколько я понял, в гостиницу меня поселят только после обеда. Но, это невозможно по гигиеническим причинам. Лучше мне, наверное, воспользоваться самолётом.
Наши: Так ваше окончательное решение?
Американец: А какова разница в цене: если я еду поездом, или весь путь проделаю на самолёте?
Наши: 500 долларов.
Американец: Да, это много.
Наши: Так, какие билеты вам заказывать?
Американец (после паузы): Решено, я всё же лечу самолётом.
Мы, команда вокруг компьютера, отсмеявшись ещё 5 минут, говорим друг другу: «Хорошо ещё, что мы ему не стали объяснять, как работает туалет в нашем поезде, куда всё это потом девается, и, вообще, что такое «санитарная зона», когда туалет совсем закрыт и для женщин, и для мужчин».
Пусть уж лучше американцы передвигаются по России самолётами, вдруг они захотят ещё после Москвы и Самары увидеть Хабаровск или Владивосток.
Кстати, потом этому американцу, всё же прилетевшему в Самару самолётом, завуч нашей школы подарил фото: он в поезде в купе сидит за столиком со своей женой, а с верхних полок свешиваются их дети. Американцу фото очень понравилось. Правда, опасаясь непонимания и лавины новых вопросов, наши люди ему не стали объяснять, что это – плацкартный вагон и что это такое. По-моему, ему больше всего понравились дети, свесившие свои головы с верхних полок.
Так что, летайте самолётами Аэрофлота, уважаемые господа американцы! Из гигиенических и юридических соображений. И вообще, так вам привычнее.
Как мы встречаем иностранные делегации вообще
и о туалетной бумаге в частности
Приём иностранных гостей в нашей школе – дело ответственное и хлопотное. В таком мероприятии участвуют, как правило, все. Готовим всё заранее; всё продумываем, намечаем, планируем. Обычно мы делаем так: составляем подробный список, кто что приносит, кто за что отвечает, кто что подготавливает. Сначала собираемся в кабинете директора и устраиваем мозговой штурм, составляем программу визита иностранцев и то, чем будем их удивлять. Система приёма иностранных гостей у нас, в общем-то, отработана до мелочей.
Когда мы даём открытые уроки перед иностранцами, то подготовкой таких ответственных мероприятий занята вся школа. Во-первых, идёт напряжённое обдумывание, в какой именно классной комнате быть открытому уроку. Любой класс для такого дела не годится. Нужен лучший кабинет (кабинеты), со свежим ремонтом, самой новой и современной мебелью, а ещё солнечный и просторный. Когда решение о каком-то конкретном кабинете (кабинетах) принято, то туда мы дружно всем педколлективом начинаем стаскивать всю лучшую технику со всех остальных кабинетов школы: телевизор, видик, кодаскоп, компьютер и др. Завхоз при этом ведёт точный учёт, что и откуда принесено, чтобы потом, после отъезда иностранцев, всё вернуть на свои места.
Когда техникой классная комната оснащена, мы дополняем её оформление разными деталями – значимыми, а порой лиричными. Для этого учителя из дома приносят собрания сочинений книг разных авторов (в зависимости от тематики будущего открытого урока), картины и художественные фотографии в красивых рамках, домашние растения, какие-то сувениры и проч. Кроме этого коллеги делятся с учителем, который будет давать открытый урок, всеми лучшими пособиями, которые у них есть: таблицами, картами, картинками, плёнками, дисками, раздаточным материалом. Готовить учителю открытый урок или выступление перед иностранцами помогает всё методобъединение, а также родители учеников и родственники работников школы. К примеру, однажды родственница одной учительницы, работающая в театре юного зрителя, достала нам для детского спектакля на английском языке музыкальную фонограмму из настоящего театрального спектакля и профессиональные костюмы из театральной костюмерной.
Затем до мелочей продумывается кормление иностранных гостей. Обычно составляется список, кто за что отвечает. К примеру, Мария Ивановна назначается ответственной за домашние блины, Сергей Евгеньевич за доставку из дома микроволновки, Лидия Петровна – за красивый домашний сервиз, из которого будут кушать иностранные гости, секретарь школы – за сервировку стола, две-три учительницы английского языка – за поддержание светской беседы с иностранными гостями, дежурный по этажу учитель ответственен за то, чтобы дети не бегали мимо гостей и т.д. Кроме школьных, разумеется, мы продумываем самые разные внешкольные мероприятия. Например, завхоз и организатор школы ведут иностранцев вечером в баню, физрук организовывает поход по Жигулёвским горам с ночёвкой в палатках и ночным сидением у костра, учитель истории сопровождает иностранных гостей в бункер Сталина, а учителя музыки готовят чудесный концерт и т.д.
Так что всё продумано, всё распланировано, всё организовано. Мы как всегда встречаем иностранных гостей во всеоружие. В такое время возникает удивительная атмосфера во всей школе, чувство локтя, все помогают друг другу, все готовятся, каждый что-то предлагает, и никто не отказывается помогать. Чей-то муж будет возить иностранцев по городу, а родительница одного десятиклассника организовывает визит наших гостей в детский садик, где она является заведующей. Там тоже ждёт наших гостей интересная программа. Мой муж, к примеру, всегда выполняет на таких встречах функции переводчика, т.к. он – профессиональный переводчик. Таким образом, задействованы не только все работники школы, но также их родственники и родители учеников.
Так вот. Однажды подготовка к приёму иностранной делегации шла своим чередом, по хорошо известному нам сценарию. Всё продумали, всё предусмотрели. И вдруг в последний момент вспомнили о туалетной бумаге. Объясняю для непосвящённых: в наших школах не принято иметь в туалетах туалетную бумагу, деньги на это не предусматривает ни одна статья расходов, а, учитывая, что в наших школах учится по 1000 – 1200 учащихся деньги на это нужны немалые. Впрочем, денег на приём иностранных гостей школе тоже никакие официальные органы никогда не дают. Бывает обычно так: звонят из ГУНО (Главное Управление Народным Образованием) и говорят, что через 10 дней к нам в школу привезут иностранную делегацию в составе стольких-то человек, и нам необходимо через 2-3 дня предоставить в ГУНО составленную нами программу приёма иностранных гостей для утверждения. Все бытовые проблемы ложатся на работников школы и материальные расходы, естественно, тоже. Этого никто с нами даже не обсуждает.
Так вот, за полчаса до приезда иностранной делегации директриса вынуждена была срочно послать завхоза школы в магазин за туалетной бумагой, деньги на это мы быстро собрали совместными усилиями, сбросившись понемножку. Вскоре завхоз принёс несколько рулонов туалетной бумаги и разложил их во всех школьных туалетах.
Иностранцев приняли достойно, всё прошло отлично. Проводили, сидим в учительской – обсуждаем. Заходит завхоз и, обращаясь к директрисе, спрашивает: «Что оставшуюся бумагу собрать из туалетов? А то потом опять покупать придётся за свои деньги». Директриса широким жестом: «Не надо, пусть и наши попользуются. Потом у спонсоров денег попросим».
Просто загадка про нас, россиян.
Что могут спросить врачи районной поликлиники, выглянув в коридор, у пациента, сидящего в очереди к ним на приём? (Иностранцам ни за что не догадаться!)
Врач: У вас шприц-то есть?
Пациент: Да, есть. Что ж, я без шприца что ли, в поликлинику приду?
Врач: А перчатки одноразовые принесли?
Пациент: Конечно.
Врач: Ну, тогда заходите.
Шутка-быль, да в ней намёк, россиянам всем урок!
Как в российских школах окна
на зиму заклеивают
Опубликовано в журнале «Английский язык в школе», №2(2007)
Вы когда-нибудь пробовали объяснить иностранцу, что такое «заклеивать окна на зиму»? А мы, преподаватели иностранных языков, к сожалению, пробовали.
В нашей гимназии преподаются три иностранных языка: английский, немецкий, французский. У нас часто бывают иностранные гости из разных стран. И вот однажды осенью приехал к нам один преподаватель из Западной Германии. Мы, учителя иностранных языков, приготовили угощение, накрыли на стол. Сидим, пьём чай, общаемся – всё прекрасно. И тут наш немецкий гость спрашивает о двух наших отсутствующих коллегах – учительницах немецкого языка, которые гостили у него в Германии до этого. Эти две учительницы отсутствовали, т.к. в это время они заклеивали окна в классной комнате, где после чаепития должен был состояться открытый урок. К уроку всё приготовили, но никто не подумал, что наш иностранный гость может замёрзнуть, т.к. в помещении, где должен был состояться урок, а затем выступления наших школьников на немецком языке, было довольно холодно – стояла поздняя осень, а окна в классе не были заклеены. Сменить этот класс на более тёплое помещение было невозможно, т.к. все намеченные мероприятия были завязаны на декорациях, специально сделанных в этом классе. Да и в эту классную комнату мы стащили всю лучшую технику со всех остальных кабинетов школы: телевизор, видик, кадоскоп и др. Поэтому было принято простое и самое разумное (для россиян) решение – срочно заклеить окна. А, что нам стоит – это же для нас легко и просто! Именно те две учительницы и стали это делать, т.к. боялись, что кто-то другой может испортить что-нибудь из приготовленного к уроку и последующим выступлениям. Они то и готовили всю программу. Итак, завхоз школы побежал в магазин за бумагой для оклейки окон. Работники школьной столовой бросились по своим рабочим местам срочно варить клейстер, которым можно, как известно всем россиянам, намертво заклеить окна на зиму.
Но, вернёмся к чаепитию. Пока за нашими спинами наши коллеги трудились в поте лица в бешеном ритме, мы сидели с иностранным гостем за столом, пили чай и вели светскую беседу, как ни в чём не бывало. И тут он спрашивает про этих самых двух учительниц, которых он знал лучше всего из нашего коллектива. Вот здесь и началось самое интересное. Одна из наших коллег возьми да и скажи правду: «Да, они скоро придут. Они сейчас в своём кабинете окна заклеивают». Наступила неожиданная пауза. По выражению лица немца мы поняли, что он растерялся. Но немец стойко молчал, пытаясь понять смысл только что услышанного ответа. Учительница, сообразив, что сказала что-то не то, задорно и жизнерадостно добавила: «В этом кабинете вы посмотрите открытый урок, а потом несколько сказок и сценок на немецком языке. Выступать будут наши российские дети». Немец закивал облегчённо головой, видимо, всё понял. И вдруг спросил: «А чем вы обычно заклеиваете окна?»
Учительница, не моргнув глазом, с лучезарной улыбкой на лице среагировала сразу: «Бумагой, белой бумагой». Опять наступила неловкая пауза. Но, учительница и тут не растерялась. Хотя уже и без улыбки, но добавила: «У нас в магазинах такая специальная бумага продаётся – для оклейки окон». Немец обдумывал ответ целую минуту. Мы замерли. Беседа не клеилась. Потом его лицо просветлело, и он радостно закивал головой, но вдруг опять стал сосредоточенно серьёзным и строго спросил: «А что в ваших классных комнатах нет ни штор, ни жалюзи? И вам всегда приходится для выступлений заклеивать окна специальной бумагой?» Мы все обомлели и, наконец, поняли, что наш гость имеет в виду. Он, видимо, представил, что в наших классах нет ни штор, ни жалюзи и, когда проходят какие-либо детские праздники, утренники, выступления и при этом мешает дневной свет, то российские учителя быстро заклеивают стёкла специальной белой бумагой, купленной в специальном хозяйственном магазине.
Когда до нас дошло, что подумал про нас немец, в разговор решительно вмешалась другая учительница немецкого языка и просто объяснила: «Да нет, эта специальная бумага для оклейки окон продаётся уже разрезанной на узкие полоски. Мы заклеиваем окна не целыми листами белой специальной бумаги для оклейки окон, а узкими полосками». Изящными пальцами более опытная учительница показала бедному немцу ширину полосок специальной бумаги для оклейки окон, которой мы в школьных классах заклеиваем окна.
Немец напрягся, чувствовалась напряжённая мыслительная деятельность в его голове. Около двух минут он переваривал свежеполученную информацию. Потом лицо его просияло, и он почти радостно сказал: «Понял, понял. Так заклеивали окна во время войны – узкими полосками, крест накрест». Но тут немец опять сник и робко спросил: «А зачем вам сейчас так заклеивать окна? Вы опасаетесь террористов?»
Мы окаменели. Спасая тяжёлую ситуацию зашедшего не в ту степь разговора, инициативу на себя взяла наша завуч, великолепно владеющая немецким языком. Совершая филолого – лингвистическое чудо, она спокойно и подробно объяснила замученному немцу: «Понимаете, дело в том, что специальной бумагой для оклейки окон мы заклеиваем вовсе не окна». Немец напрягся до предела, не только его волосы, но и лицо встало дыбом. Он открыл рот, чтобы задать нам свой очередной каверзный вопрос. Но, не тут-то было. Наша завуч (она была самая умная из всех нас) молниеносно изобразила на своём лице советский плакат «Добро пожаловать!» из пионерского лагеря нашего детства и также спокойно и терпеливо продолжила свои объяснения: «Дело в том, что специальной бумагой для оклейки окон мы заклеиваем рамы». Лицо немца приобрело слегка сероватый оттенок. «А зачем?» – только и смог он выдавить из себя шёпотом.
Мы все сидели так, словно проглотили по сабле. Но, самая умная из нас и тут не растерялась. С ослепительной улыбкой на лице, «не повернув головы качан и чувств никаких не изведав», она продолжала объяснение: «Дело в том, что в наших рамах – очень большие щели, и в них при сильных морозах и холодах дует, поэтому в помещении становится довольно прохладно». Мы оценили этот лингвистический шедевр. Совершенно сбитый с толку немец всё же не сдавался и хриплым от напряжения голосом спросил: «А если в большие щели так сильно дует, то удержит ли этот холод узкая полоска бумаги?» Завуч растерялась и немножко замешкалась с ответом. А немец с железной логикой продолжал: «Правда, вы сказали, что это – специальная бумага для оклейки окон». Наконец, самая умная из всех нас уже обдумала достойный ответ. Уже без улыбки, но с чувством собственного достоинства, она чётко произнесла, чеканя каждое слово по-немецки: «Понимаете, прежде чем заклеивать щели в рамах, мы их протыкиваем ватой». Эта фраза была суперхитом нашего тяжёлого разговора. Мы по достоинству оценили выдающиеся лингвистические способности нашего завуча и её необъятно богатый словарный запас.
Но немец продолжал задавать вопросы. Он изо всех сил пытался нас понять. «А вата у вас тоже выпускается специальная – для протыкивания щелей в рамах?» «Конечно», – ни секунды не раздумывая, парировала завуч, собрав в последний кулак оставшиеся силы. Мы все затаили дыхание. Неужели и дальше последуют вопросы? Ну, какие ещё могут быть вопросы?!
Нам повезло, немец больше не успел нас ни о чём спросить. Тут, наконец, пришли как раз те две учительницы, о которых он спрашивал, и которые в течение нашей беседы самоотверженно заклеивали окна специальной бумагой для оклейки окон, предварительно протыкивая щели специальной ватой для протыкивания щелей.
Немец так обрадовался вошедшим дамам! А как обрадовались им мы! Это просто не передать словами. Мы повели нашего гостя на открытый урок и последующие выступления наших детей на немецком языке. Всё это шло около 2 с половиной часов. Иностранного гостя на всякий случай посадили подальше от окна, чтобы он не замёрз. Всё это время наш гость радовался, аплодировал, щёлкал фотоаппаратом и громко восторгался нашими детьми.
Потом, когда все показательные выступления закончились, немец поблагодарил детей и учителей. А когда все дети ушли, немец робко обратился к нашему завучу: «А могу я посмотреть на заклеенные окна, пожалуйста». Завуч не могла больше произнести ни слова, но она мужественно повела гостя к окну молча. Немец всё внимательно рассматривал и даже трогал руками свежеприклеенные узкие полоски специальной бумаги для оклейки окон. Нам показалось, что он изучал наше российское протыканное и заклеенное окно не менее 10 минут. Тут кто-то отчаянно смелый из нас неестественно жизнерадостно предложил: «Гер Штольд, мы приглашаем вас на обед». Немец задумчиво посмотрел на завуча, потом туманно – рассредоточенным взглядом окинул всех нас и осторожно произнёс: «Да-да, большое спасибо. Я с удовольствием пообедаю с такими замечательными преподавателями. Но, можно мне задать вам последний вопрос?» Самая умная из нас изменилась в лице. Немец вежливо продолжал: «Извините, что я задаю вам слишком много вопросов. Но, я обещаю, это точно последний вопрос». «Наверное, он решил доканать нашего завуча», – подумали все мы. Но, завуч молча героически кивнула головой в знак согласия, т.к. произнести она была больше не в силах ни единого слова.
«Фрау Галина, пожалуйста, объясните, а зачем делать такие рамы?»
Мы все застыли перед ним в точном соответствии с немой сценой великого Гоголя. Ни соображать, ни говорить – ни у кого сил не было. Единственное, чему мы все искренне радовались, так это тому, что никто из нас не проговорился о клейстере, на который мы в России обычно приклеиваем специальную бумагу для оклеивания окон, после протыкивания щелей в рамах специальной ватой для протыкивания щелей. Слава богу, нам не пришлось выдавать иностранцу секретный состав народного клейстера, который держит спецбумагу со спецватой намертво. И, тем более, объяснять, каким образом, а вернее каким предметом мы все эти спецсредства сдираем и счищаем с наших окон потом. Слава богу, не пришлось! Ведь это уже было бы разглашение государственной тайны. Спецсредства – это всегда военная тайна!
_____________________________________
Краткие сведения об авторе
Алина Сергеевна Бикеева — педагог, филолог, переводчик; мама двух взрослых дочерей. Более двадцати лет работает преподавателем английского языка в разных учебных заведениях – от обычной общеобразовательной школы до университета. Автор четырёх книг [см: http://www.ozon.ru/context/detail/id/4563986/ ] и многочисленных журнальных статей по вопросам образования и воспитания.
_____________________________________
Постскриптум: «А вот как получилось у нас…»
Если вы из этого материала узнали о чём-то, что показалось вам полезным для своей собственной работы, для выстраивания своей собственной «режиссуры урока», то не поленитесь, во-первых, поблагодарить автора. А во-вторых, поделиться с остальными посетителями нашего сайта своим рассказом — без каких-то особых прикрас — о том, что получается у вас самих. Наверняка ваш бесхитростный рассказ рано или поздно, но обязательно пригодится кому-нибудь из учителей, заглядывающих на наш сайт…
Вячеслав
Букатов
Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха → Кафетерий «РАЗГОВОРЫ ЗАПРОСТО»
[2] ДО и ПОСЛЕ открытого урока
[3] Парк КУЛЬТУРЫ и отдыха → Дом ЛИТЕРАТУРНОГО творчества → «Комната» СМЕХА